Золотой утенок. Кондратий Жмуриков

сказать, что сыграло решающую роль: выключившийся свет, запах паленой пластмассы или дикий ор Парамонова. Народ ринулся к дверям, сметая на своем пути ряды кресел, отпихивая и топча друг друга. Олег, воспользовавшись суматохой, в два прыжка поднялся на сцену, нащупал в темноте Толстого, приказал Скелету:

      – За мной, что примерзли, жить надоело? Где служебный выход? Бегом.

      Через минуту троица неслась по длинным коридорам и выскользнула на улицу. Причем Скелет оказался в набедренной повязке на голое тело и чалме, босиком.

      – Кепочка, моя кепочка, – скулил он, вырываясь из рук Толстяка, пытавшегося его удержать.

      – Жорик, туда нельзя, там засада, они нас там ждут… Жорик, Жорик… они нам не простят, – увещевал его приятель.

      Из дворика необходимо было поскорее убраться, так как народные мстители, наверняка, разобрались, что никакого пожара нет и скоро будут здесь. Однако стащить упиравшегося Скелета с места, против его воли, было непросто.

      Олег начал терять терпение, он размахнулся и шлепнул Скелета по физиономии, приводя в чувство:

      – Послушайте, любезный, я вам куплю, шапку, только уйдемте отсюда.

      – Кепка, кепочка, – бормотал Скелет, то ли в роль экстрасенса вошел и никак не мог из нее выйти, то ли перепугался очень, такое бывает.

      – Да хоть шапку-ушанку, хоть каску пожарного! – в сердцах бросил Парамонов, отрывая от земли легкое, как оказалось, тело Скелета. – Вперед, – приказал он Толстому, – на дорогу. Ловите такси. Стойте, дайте пиджак, накинем на его.

      Толстяк дрожащими руками, потный от возбуждения или страха, путаясь в пуговицах, снял пиджак и засеменил к дороге. Олег с ношей на спине бросился за ним.

      – Тормозите, любую, – бросил он Толстому, заворачивая на ходу Скелета в пиджак.

      «Любой» оказался микроавтобус похоронного бюро, к счастью, пустой. Толстяк забрался в салон автобуса, Олег передал ему свою ношу и забрался внутрь сам:

      – Гони в центр, за скорость надбавлю, – произнес он, показывая водителю купюру.

      Проехав небольшое расстояние, микроавтобус остановился.

      – Чего встал? – недовольно произнес Олег, выглядывая на дорогу.

      – Пробка, дорогу какие-то идиоты перегородили, машины проверяют.

      – Мы пропали, нас ищут, – по-бабьи тоненько взвизгнул Толстяк, – это, наверное, зрители!

      Толстячок оказался прав, разозленные зрители, уставшие от бесконечных обманов со стороны властей, родных, соседей, перегородили дорогу, в надежде отыскать в проезжающих автомобилях своих врагов. Зрители, пришедшие на выступление поодиночке объединились, теперь они представляли собой толпу, разъяренную толпу, у которой сразу же появились руководители, идейные вожди.

      Олег цыкнул на Толстяка, заставил его замолчать, нытье мешало сосредоточиться.

      – Вас что ли ищут? – уточнил шофер, обернувшись к своим пассажирам.

      Олег молча кивнул и достал из кармана еще одну купюру, большего до