Красная ночь. Ольга Баскова

не можем утверждать наверняка, – попыталась успокоить ее Зорина. – У вас есть ее фотография?

      – Конечно.

      Илона достала из сумочки небольшой цветной снимок.

      – Это Дина по моей просьбе сняла маму.

      Женщина на фото имела густые рыжие волосы до плеч.

      Глава 21

      – Похоже, она, – сказал Скворцов Киселеву, протягивая ему карточку. – Если Заболотный правильно определил возраст… Цвет волос говорит сам за себя.

      – Теперь дело за стоматологической картой, – кивнул приятель. – Надеюсь, Михалыч займется этим?

      – Уже занимается.

      В тот день оперативники окончательно установили личность погибшей. Ею оказалась Наталья Павловна Полковникова. Чутье, к сожалению, на этот раз не подвело Константина.

      Глава 22

      Из книги Е. Зориной

      За пятьдесят лет до убийства Полковниковой

      Вера Семеновна Лещинская сидела у себя в кабинете и с неудовольствием слушала приглашенную родительницу своей ученицы Нади Полину Ивановну Панько.

      – Вы с ней справиться не можете, – с пафосом говорила Панько. – И я не могу. А ведь вы приемы какие-то знаете, вас этому в институте учили. Это мы необразованные.

      – Вы ошибаетесь, – пробовала возразить Вера Семеновна. – Никто лучше вас не знает Надю и не поймет.

      Женщина устало посмотрела на классную руководительницу дочери:

      – Сатана ее поймет, вот что я вам скажу. Думайте про меня что угодно, а я свое решение менять не стану.

      – Значит, девочка вернется в детский дом? – с ужасом спросила Лещинская.

      – Правильно, – кивнула рассерженная родительница. – Конечно, свою кровиночку я бы до ума довела, а детдомовскую… Кто знает, какая у нее наследственность! – с этими словами женщина тяжело опустилась на стул.

      – Так делать нельзя, – горячо заговорила классная руководительница. – Девочка познает вкус предательства близких людей. Как это на ней отразится?

      – Вы предлагаете расплатиться за ее воспитание жизнью? – произнесла Панько.

      – Неужели все так плохо?

      Полина Ивановна вздохнула:

      – В Надьку словно бес вселился. Совсем от рук отбилась. Вот вы ругаете меня, что она уроки не делает, а попробуйте сами ее заставить. Да что уроки! К ней на кривой козе не подъедешь! Только матерится и посуду бьет. Нет, завтра же начну узнавать, как вернуть ее обратно.

      Вера Семеновна нахмурилась. Как объяснить этой женщине, что ребенок в жизни – все? Впрочем, стоит ли объяснять? Она никогда не теряла детей и не знала боли утраты. Такие не понимают. Бедная Надя Панько, худенькая, бледненькая, жалкая, всегда неряшливо и плохо одетая! Дитя войны, сызмальства потерявшая родителей, со взглядом, как у затравленного зверька, наверняка чувствующая нелюбовь приемной матери и отвечающая ей вызывающим поведением. Нет, ей нельзя возвращаться в детдом. Решение о судьбе девочки родилось внезапно.

      – Знаете, – сказала Лещинская Полине Ивановне, – давайте сделаем так. Я скажу девочке, что вы заболели, надолго ложитесь в больницу и ей сейчас нужно пожить у меня. Если по прошествии времени вы не передумаете,