Пифагор. А. А. Немировский

воскликнул он, продолжая вглядываться. – Но скажи, кто эта красавица, привлекшая Пана?

      – Эго не Пан. И не сатир. Видишь, голова без рожек? Перед тобой гетера с заказчиком, предложившим мне свой сюжет.

      – Интересно, кому же захотелось иметь такой перстень? Конечно же не купцу, не мореходу, не…

      – Не ломай голову. Подобный каприз мог возникнуть только у поэта.

      Пифагор положил перстень на край стола.

      – Тебе известны его стихи?

      – Нет, но он представился поэтом, и в этом нет сомнения, поскольку он гость Поликрата. Тиран все время приглашает к себе знаменитостей. На его содержании в Летипалее живут многие. Незадолго до твоего прибытия Самос покинул поэт Ивик, кажется региец. Наш Асий, как понимаешь, не заказал бы такого перстня.

      Пифагор улыбнулся:

      – А если бы это и пришло ему в голову, кто бы мог в его время выполнить такой заказ? Резьба по камню, процветавшая в древности, возродилась лишь недавно.

      Мнесарх вложил перстень в футляр.

      – А заказчик лесбосец? – спросил Пифагор.

      – Нет, беглец из ионийского Теоса, захваченного персами. Если он тебя интересует, можешь отнести ему его заказ. Старец каждое утро проводит в гимнасии.

      – Старец? – удивился Пифагор.

      – Он моих лет. Зовут его Анакреонтом. Он расхаживает по городу в сопровождении рыжеволосого юноши-красавца, тоже гостя Поликрата. Разное о них говорят.

В гимнасии

      Дорогу к новому гимнасию не надо было спрашивать. Его пропилеи[22] издалека блистали мрамором колонн, выделяясь на фоне зеленой горы, которую Пифагор помнил с детства. Сквозь нее проходил теперь водный поток, охватывая гимнасий двумя рукавами и превращая его прямоугольник в полуостров.

      Огороженное поле, полого спускавшееся к Имбрасу, занимали не более десятка атлетов, упражнявшихся в прыжках, беге и метании диска. Пифагор мгновенно определил того, кто ему был нужен, обратив внимание на юношу и старца, перебрасывавших друг другу мяч. Если он отлетал далеко, за ним вдогонку бежал мальчик лет четырнадцати. Тогда слышалось непривычное имя – Залмоксис.

      Прошло немало времени, пока играющие обратили на Пифагора внимание, и старец, передав мяч юноше, приблизился.

      Судя по седине и морщинам, ему было лет шестьдесят, но блестящие, коричневатого оттенка глаза придавали лицу юношескую живость.

      – Не желаешь ли занять мое место? Эта игра, как и любовь, на троих не рассчитана. Мне же давно пора передохнуть.

      Речь у него была чисто ионийской.

      – Благодарю тебя, Анакреонт, – ответил Пифагор. – Но, право, ни в той, ни в другой игре у меня нет твоего опыта.

      – Так ты знаешь меня? Откуда? Ты самосец?

      Прочтя на губах собеседника непроизнесенные слова: «И где твои сандалии?», Пифагор улыбнулся.

      – Мой отец Мнесарх посылает твой заказ.

      – Триерарх![23] Я о тебе слышал! – воскликнул Анакреонт, меняя тон.

      – Нет, не триерарх.

22

Пропилеи – предворотное сооружение в виде колоннады.

23

Триерарх – начальник триеры.