Волонтеры Челкеля. Андрей Валентинов

рядом, тыча рукой в толстой рукавице в ночную тьму.

      – Не сунутся, – поморщился Арцеулов. – Не нас побоятся, так чехов.

      – И не холодно им, – суеверным тоном заметил напарник. – Ровно медведи!

      Арцеулов на секунду задумался. Повстанцы, равно как и другая красная сволочь, слабо ассоциировались у него с родом людским.

      – Ну и пусть мерзнут, сволочи, – рассудил он.

      – И волков не боятся! – тем же тоном продолжал унтер.

      – Волков?

      Как и всякий горожанин, Ростислав помнил волков лишь по детским сказкам и редким посещениям разъездного зверинца.

      – Ерунда! – отмахнулся он. – На винтовку не полезут.

      – Как же! Вот их высокоблагородие полковник Белоногов тоже так думали…

      – Что? – дернулся Арцеулов. – Что ты сказал?

      Ростислав неплохо знал Белоногова и немного ему завидовал. Тот был высок, красив, к тому же слыл прекрасным спортсменом. Полковника очень ценил Верховный и держал, как поговаривали, для самых опасных поручений.

      – Так что случилось с Белоноговым? – вновь поинтересовался он, заметив, что унтер молчит.

      – Нашли его сегодня, – нехотя проговорил тот. – Почти сразу за станцией. Только по полушубку и узнали. И следы вокруг – ни одного людского… Говорят, уйти ночью хотел…

      – Бред какой-то! – капитан знал, что такое смерть на войне, но гибель от волчьих клыков показалась почему-то особенно жуткой. – Почему же он не стрелял?

      – То-то и оно, что не стрелял, – буркнул унтер. – Волки… И хорошо, если просто волки!..

      – Прекратите! – вконец озлился Арцеулов и молча зашагал дальше вдоль казавшегося бесконечным эшелона.

      Сменившись, Ростислав долго грелся у гудящей печки, а затем направился к себе, решив поспать до рассвета. Но еще в коридоре заметил, что дверь купе отодвинута, изнутри стелется папиросный дым и слышатся чьи-то голоса. Стало ясно – поспать не придется.

      Арцеулов не ошибся. В купе, кроме его соседа, подполковника Ревяко, сидели неизвестный ему капитан с Владимирским крестом на груди и заместитель коменданта эшелона полковник Любшин. Впрочем, капитан с Владимиром так и остался инкогнито – он мирно дремал, не выпуская из рук пустого стакана. Подполковник Ревяко тоже собирался последовать его примеру, но при виде Арцеулова встряхнулся и попытался привстать.

      – А, Ростислав! Добрый вечер! Как там большевички?

      – По-моему, уже почти что «доброе утро», – спокойно отреагировал капитан, присаживаясь и принимая от Любшина стопку шустовского коньяка.

      Еще пара таких же бутылок, но уже пустых, сиротливо стояла в углу.

      – Так все-таки, – не унимался Ревяко, – как там господа повстанцы? Говорят, уже видать?

      – Говорят, – согласился Ростислав, которому почему-то совершенно не хотелось рассказывать о кострах, горевших на сопках. – По какому поводу пьем?

      – Поминки, – вздохнул подполковник, и