Волонтеры Челкеля. Андрей Валентинов

почувствовав, что разговор идет о ней, выглянула из-за ворота Степиного полушубка и замяукала.

      – О! – воскликнула девушка, переходя от испуга к неописуемой радости. – Это вы, мой рыцарь из «чека»? Вы нашли моего Шера! О, как жаль, у меня нет розы, чтобы подарить вам!..

      – Да чего там, – Степе стало неловко. – Берите…

      Девушка осторожно взяла кошку, легко подула на пушистый мех и восторженно погладила мяукающий подарок.

      – Я сегодня устрою бал, – шепотом сообщила она. – Мы будем танцевать большой вальс!

      – Еда-то у вас есть? – поинтересовался практичный Косухин. – Этак с голоду дойдете!

      – Мне не нужно еды, – еще тише проговорила больная. – Мне хватает лунного света…

      – Ладно, – вздохнул Степа, сообразивший, что придется позаботиться и об этом. – Как вас зовут-то, барышня?

      – Это тайна! – испуганно воскликнула она и отшатнулась. – Вы пришли узнать эту тайну! Вы пришли меня погубить!

      – Ну вот еще! – Степа совсем растерялся, между тем девушка подошла к нему совсем близко и взглянула прямо в глаза.

      – Нет! Я вижу, вы не желаете мне зла. Я скажу вам… Меня зовут Али-Эмете. Али-Эмете…

      – Степан, – представился Косухин и поспешил откланяться. Он понял, что бедной девушке совсем худо, если она выдумала себе какое-то то ли татарское, то ли вообще персидское имя.

      Товарищ Венцлав выслушал Степу очень внимательно, похвалил и велел быть готовым к одиннадцати вечера. Косухин ни о чем не стал спрашивать, но на всякий случай проверил оружие и надел лишние теплые носки – ночи в Иркутске были беспощадно холодными.

      В начале одиннадцатого товарищ Венцлав велел выходить. Возле тюремных ворот их ждал грузовик и несколько бойцов из местных. Ехали долго, и Степа успел разговориться с дружинниками. Те оказались своими ребятами, из железнодорожных мастерских. Сперва Косухин от души изругал поганого эсеришку Федоровича, в чем его дружно поддержали, а затем только обратил внимание, что дружинники вместо винтовок были вооружены лопатами и даже ломами. Он удивился, но ребята и сами не знали, в чем дело.

      Ехали очень долго. Наконец, автомобиль затормозил. Из кабины вышел товарищ Венцлав и велел строиться. Вскоре все уже стояли на ледяной, потрескивавшей от холода земле. Степа огляделся и вздрогнул – прямо перед ним были уже известные ему ворота Преображенского кладбища.

      – Инструменты взяли? – поинтересовался Венцлав. – Ну, показывайте дорогу, товарищ Косухин!

      Степа не стал переспрашивать и, вздохнув, повел отряд к могиле Ирмана.

      – Двое к воротам, – распорядился Венцлав. – Никого не пускать!

      Затем легко ткнул валенком в заснеженный надгробный холм:

      – Начинайте!..

      Инструмента Косухину не досталось, чему он был весьма рад – раскапывать могилы еще не приходилось. Он стал поближе к товарищу Венцлаву и закурил, стараясь не оглядываться на то, что происходит у него за спиной. Как ему казалось,