Разносчик пиццы. Диана Бош

в гостиную.

      – Вот! Вот видите! Он ушел, когда еще в доме было темно, и отсутствовал некоторое время, пока не дали свет! О чем это говорит? – заорала Мара.

      – О чем? – тоскливо спросил Михаил и пошарил по карманам.

      Хотелось курить, а сигареты он где-то выронил или оставил. Он с тоской оглянулся на каминную полку, где лежали сигары, словно раздумывая, прилично ли будет сейчас закурить.

      Артур понимающе кивнул:

      – Берите сигару, Михаил. Я же вижу, как сильно вам курить хочется.

      – Да неловко мне. Вроде бы не ко времени сейчас.

      Он достал таблетку какого-то лекарства и повертел ее в руках.

      – Если есть желание – надо закурить. Не стесняйтесь, – настаивал Артур.

      – Хорошо. Сейчас покурю и все расскажу. Вот только перед этим лекарство выпью.

      Лямзин безнадежно махнул рукой, – это, вероятно, означало «делайте, что хотите». Михаил кинул в рот таблетку, прошел к камину и взял в руки шкатулку. Достал сигару, с наслаждением понюхал ее и только хотел отрезать кончик изящными старинными ножничками, как спохватился.

      – Может, еще кто будет? – с надеждой спросил он, глядя на Макса. Тот покачал головой. – А что так?

      – Не курю, бросил. Сейчас модно, знаете ли, вести здоровый образ жизни.

      – Знаю. Но курю.

      Он аккуратно обрезал конец сигары, склонившись к камину, зажег лучину и прикурил от нее.

      – У вас все продумано, Артур! Восхищаюсь вами, вы – истинный ценитель. Тут ведь как – от запаха спички с серой вкус дорогой сигары может пострадать. Зажигалка же для этих целей и вовсе моветон.

      Вдруг его взгляд остекленел, а лицо сильно побледнело. Из руки выпала дымящаяся сигара, и он начал медленно оседать на пол. Прежде чем упасть, успел рвануть ворот рубашки, пытаясь справиться с удушьем, и повалился лицом вниз.

      Сначала все оцепенели от неожиданности, и вдруг Мара истерически заорала:

      – Да сделайте же что-нибудь, он умирает!

      – Не прикасаться! – крикнул Лямзин, широко расставляя руки.

      – Позвольте, но я врач, – сказал Артур.

      Лямзин поднял на него тяжелый взгляд.

      – Держитесь подальше, мой вам совет. А Михаилу уже ничем не поможешь.

      Глава 8

      Затылок болел так, будто под него подложили бревно, а руки онемели и были словно чужие.

      – Как вы себя чувствуете?

      Мара открыла глаза, попыталась что-то сказать, но только беззвучно зевнула.

      – Ясно. Сестра, ставьте укол.

      Руку стянул жгут, и игла впилась в вену. Вместо сердца вдруг образовалась саднящая рана.

      – Больно, – еле слышно прошептала Мара.

      – Это хорошо, значит, жива. И будешь жить долго. – Молодой симпатичный врач складывал инструменты.

      Она попыталась улыбнуться в ответ. Получилось вымученно и криво.

      – В больницу поедем?

      – Нет.

      – Ну и зря. Это мое мнение. Лекарства какие-нибудь принимаете?

      Она кивнула.

      – Мне транквилизаторы выписывали.

      – Почему?

      – После