С той стороны дерева. Олег Николаевич Ермаков

светловолосой супруге.

      И та бессловесно удалилась и принесла стопки, бутылку белой.

      Три стопки.

      – А себе? А р-рыбятам? – спросил Герман.

      Мы с Валеркой напряглись.

      – А им и не надо, – сказала Ириада ласково и певуче.

      – Молодые ишшо, – поддакнул Толик Д. Он иногда нарочно коверкал слова. А может, уже и привык. Язык мой – хамелеон.

      – Вот-вот, – ответила Ириада, улыбаясь на нас.

      Но Герман Васильевич не согласился.

      – Не дело. Парни рвут работу. Все начинаем, все и закончим.

      – Ладно, хорошо. Но не водку же, – возразила Ириада, – пить мальчикам?

      Герман кивнул.

      – Давай шнапсик.

      И она принесла большую железную кружку, полную какого-то напитка вишневого цвета, и еще три стопки. В стопках напиток посветлел, стал рубиновым.

      – Во-о-от, – одобрительно произнес Герман.

      И мы выпили за начало покоса. Шнапсик пах брусникой или клюквой и был приятен на вкус. Слаб, наверное, градусами, но мы от усталости захмелели. Заулыбались. Почувствовали себя хорошо. И уминали густую, жирную уху. За ухой на стол выплыли жареные ленки и хариусы, потом рыбный пирог, чай с черничным вареньем. И домашнего хлеба – сколько хочешь. Все-таки я погорячился сказать, будто нам все равно было, галеты, мол, так галеты. Хлеб у нас все ж таки национальное кушанье.

      Да, было от чего закосеть. Косьба мгновенно взлетела на нашей шкале ценностей.

      Но обедали так мы всего лишь еще раз, пока косили вблизи кордона. А как ушли на Дальние Покосы – обеды Ириады прекратились, превратились в праздничные воспоминания.

      Дальние покосы тянулись в узкой долинке речушки Куркавки. Нам в названии слышался «рукав». А оказалось, что это ловушка на соболя – куркавка; на лежащую поперек ручья колоду ставят в обруче с камнем силок; перебегая по колоде, соболь попадает в силок и падает в воду. Так что это рукав для соболя. Куркавка была все-таки не ручьем, а речушкой, узкой, извилистой, глубокой, метра полтора глубиной. Когда в первый день косьбы вдоль речки подошло время обеда, Герман Васильевич сказал:

      – Ну-ка чё-о? Валерка, Олег, однако, парни, давайте за рыбкой.

      Мы уставились на старшего лесника, на его продубелое лицо, искривленное легкой усмешкой.

      – В смысле… куда?

      – Вон на Куркавку. Берите ведро.

      Мы с Валеркой переглянулись.

      – А… чем ловить?

      Тут косцы заржали. Посыпались шутки. Ведром просто зачерпывать, и все! Но сперва глушить: ведром об воду…

      Герман, посмеиваясь, снял кепку и достал из-за отворота моточек лески, крючки. Мы уставились на эту снасть. Ни грузила, ни поплавков.

      – Чё непонятного-то? – видя наше замешательство, спросил Толик Д. – На палец намотал и лови.

      – Только палец не перепутай, – добавил Толик И. – А то ведь крупная возьмет – и оторвет.

      Герман над нами сжалился и объяснил, что надо просто прутик отломить, а на выкошенном