Всё в твоей голове. Сюзанна О'Салливан

утверждение, намек?..

      – Почему вы так думаете?

      – Читала в Интернете. Диссоциативные припадки бывают у девушек, которых в детстве изнасиловали.

      – Да, иногда бывает и такое. Хотя чаще всего причина в другом.

      – Меня не насиловали.

      – Я знаю.

      Она смотрела на серое небо в окне.

      – Дядю обвинили в том, что он надругался над живущей по соседству девочкой. Доказать ничего не смогли, но папа с тех пор не позволял нам видеться. Вся его семья из-за этого взбесилась: он должен был встать на сторону родного брата, а не чужой девчонки.

      – Тебе, наверное, пришлось непросто.

      – Ко мне он ни разу не прикоснулся.

      – Вот и хорошо.

      Пауза затягивалась.

      – Как вы думаете, все остальные мои болезни – они как судороги?

      Я долго ждала этого вопроса. Наконец-то он прозвучал.

      – Да, есть большая вероятность, что они тоже имеют психосоматическую природу.

      – Вы же не гастроэнтеролог и не ревматолог. Как вы можете за них говорить?

      – Я видела результаты анализов и читала записи других врачей. Ни один из симптомов нельзя объяснить конкретной болезнью. А психосоматикой – можно.

      Полин снова посмотрела мне в глаза. У нее текли слезы.

      – Полин, двенадцать лет вы провели в больницах, прошли все возможные и невозможные обследования, принимали экспериментальные препараты. И всякий раз вместо выздоровления получали новую проблему. Вы обратились к врачу с болью в животе, а вышли отсюда в инвалидной коляске. Раз уж эта методика лечения не работает, попробуйте новую. Могу вам обещать, что, по крайней мере, хуже не будет.

      – Мне надо поговорить с Марком.

      Как бы не вышло, что из-за страха потерять любимого человека Полин бросит лечение и откажется посещать психотерапевта. Нельзя забывать, что шесть лет назад она предпочла инвалидную коляску психиатрическому диагнозу. Хотя, в общем-то, нечестно так думать о Полин – это решение было бессознательным, она о нем и не подозревала. Такова природа психосоматических болезней.

      Полин заслужила выздоровление. Хватит уже ей мучиться.

      Мы поставили диагноз. Полин с ним вроде бы согласилась. Я сказала, что завтра она может ехать домой, после того как ее еще раз осмотрит психотерапевт, чтобы определиться с курсом лечения.

      Однако впереди нас ждала насыщенная событиями ночь. Около полуночи мне позвонили. Дежурный невролог сообщил:

      – Полин только что угрожала покончить с собой. Мы забрали у нее все лекарства, посадили в палату медсестру и вызвали психиатра. Я решил, что вам надо об этом знать.

      Я поблагодарила его: знать и в самом деле стоило. Но пока я ничего не могла сделать. Поэтому вернулась в постель, хотя не сомкнула глаз до самого утра.

      В больнице меня сразу же перехватил Марк и безо всяких предисловий заявил:

      – У нее полипы в кишечнике, гастрит и хроническая инфекция. А вы говорите, что она сочиняет.

      Я предложила ему обсудить все позже, после того как встречусь с Полин и другими врачами. Марк нехотя согласился. Выяснив в деталях, что случилось