Воины Клевера. Максим Волосатый

же, – закивал большой лохматой головой Шаман. – А так любой, кто захочет попользоваться халявой от Братства, тут же к тебе тепленьким попадет. Надо только место огородить, чтобы они там до времени сидели и выйти не могли.

      – Поучи еще, – ворчливо ответил Сибейра.

      – Не буду, – покладистости Шамана сейчас мог позавидовать хорошо вышколенный мажордом. – Как скажете, Ваше Магичество.

      – И это всё ради каких-то трех-четырех месяцев, – горестно вздохнул Сибейра, закатывая глаза. – Ладно, я поговорю с Мастером.

      – Да тебе и делать-то всего ничего придется. – Шаман умильно улыбнулся, опять превращаясь в несуразного милого сенбернара. – Только разбросать по баронствам.

      – Уйди с глаз моих, – замотал головой Сибейра. – Мне к моим проблемам только тебя не хватало.

      – Всё-всё, – улыбнулся Шаман. – А чтобы легче работалось, я тебе тут цветник устрою.

      Он еще раз звучно хлопнул в ладоши – и в комнате опять установился свежий запах цветов.

      – Это мои на основе гомеопатии придумали, – пояснил он. – Теперь, пока в кабинете будешь сидеть, насморка не будет. Больше пока не могу ничего, извини.

      – Я же сказал, что поговорю с Ацекато, – нахмурился дон Антонио.

      – Ты часом не решил, что я тебя покупаю? – ухмыльнулся Шаман. – Могу я просто так хорошему человеку приятное сделать?

      – Иди уже, – рассмеялся Сибейра. – Айонки тебя проводит. А то я уже боюсь представить, что еще ты выдумаешь, если тебя без надзора хотя бы на полчаса здесь оставить.

      Шаман сделал «уголок», опершись на ручки кресла, и дурашливо подпрыгнул:

      – Я тебя тоже очень люблю.

      Глава 7

      Маленькая звезда, не дающая света, всё так же висела высоко-высоко, показывая, где небо. Ирил не знал, сколько он здесь пробыл, вроде не очень много, но вставать по-прежнему не хотелось. Свинцовая усталость не усиливалась, но и не отпускала. Всё оставалось как было. Только девичий голос иногда прорезал ватную темень. Ланья улыбался ему, как старому знакомому, но с места не двигался. С этим голосом было связано что-то очень хорошее, но нет, не вспомнить. Да и незачем. Тут хорошо, спокойно.

      – Ты кто?

      В нормальной бы жизни Ирил подпрыгнул как ужаленный, но сейчас просто чуть скосил глаза. В тяжелой черноте вышло в ту же цену.

      Один кусок черноты был как будто бы чернее остального.

      – Ты кто? – настаивал голос.

      – И-и-р-и-и-л, – а говорить-то, оказывается, еще труднее, чем двигаться.

      – Чего орешь? – Черный кусок темноты придвинулся ближе. – В голове не можешь, что ли, разговаривать?

      – Мо-о-гу, – думать получалось быстрее, чем говорить, но тоже не шибко. – А ты кто?

      – Я-то мох, а ты что за «ирил»?

      – Ка-кой мо-ох?

      – Обыкновенный, а ты-то кто?

      Ирил задумался. Задача оказалась непосильной. Мысли ворочались в голове, как огромные валуны, чернота начала двигаться из стороны в сторону. Мох? Разговаривает? Это что ж такое?

      Непонятное пятно услышало его мысли.

      – Сам