Псы Клевера. Максим Волосатый

… люди. Красивые даже…. Да, торки – зубастые страшилы. Да, глеммы – бородатые квадратные кубики, тяжелые даже на вид. И что? Никто из них, кроме внешнего вида, ничем от большинства виденных Севильей людей не отличался. Вернее отличался. В лучшую сторону.

      Севилья перевел взгляд на Тора, подтягивающего перевязь меча. Торк тоже поймал взгляд (у них у всех что, глаза по всему телу?), повернулся и сверкнул игольчатым оскалом. Улыбнулся. Севилья улыбнулся в ответ.

      Перекладывающий мешок Тронд, не оборачиваясь (конечно заметил, как еще?), приветственно махнул рукой. Севилья робко шевельнул пальцами, наверное, тоже увидит.

      Вся Команда, как один, третий день бережнейшим образом выхаживала троих пострадавших, несмотря на то, что один из них являлся прямым виновником всех этих бед.

      Севилья тяжело вздохнул.

      – Чего страдаешь? – рядом с ним опустился гемар Тооргандо.

      – Да все то же, – извиняющимся тоном протянул Севилья.

      – Во у тебя сила воли, – восхитился Тооргандо. – Ему все хором твердят: «все нормально», а он третий день ото всех прячется и извиняется. Это здоровье иметь надо.

      Тооргандо скорчил дурашливо-уважительную мину, и Севилья против воли рассмеялся. Умел человек поднять настроение. Вообще, с Тооргандо было легко. Гемар был из тех людей, при первой же встрече с которыми устанавливается легкий дружелюбный контакт, определяющий все дальнейшее общение. В принципе, все вольды оказались неплохими ребятами, но Севилье еще сложно было вот так запросто подойти и начать болтать с ужастиком Тором, например, или суровым, заросшим буйной бородой Трондом. К вежливому спокойному Ольми обращаться Севилья робел. Про Теренса и говорить не приходилось. Григор, единственный человек-вольд, вечно пропадал в каких-то дозорах. Перед Кащеем и Шаманом ему до сих пор было стыдно за произошедшее. А вот гемар Братьев Находящих (Севилья, правда, с трудом представлял себе, что это за «братья», и чего они находят) оказался самым удобным собеседником.

      – Да не могу я так, – с чувством пожаловался Севилья. – Я ведь все вам испортил, Шамана покалечил. Вам теперь возвращаться приходится. А вы со мной тут носитесь, как с ребенком, отпаиваете, выхаживаете. Как уж тут ходить и улыбаться. Неуважение получается.

      – Дос-тал, – припечатал Тооргандо. – Никто не ждет, что ты на шею будешь бросаться, но портить всем настроение похоронной рожей – это неправильно. Чего плохого-то? Никто ведь не умер. Подумаешь, Шамана покарябали, поправят, – при этих словах гемар лукаво обернулся, проверить, не слышит ли его сам Шаман. – Зато новый узор несем, и вообще, нового мага в Странный Город приводим.

      – Слушай, а расскажи, что такое, этот Странный Город? – Севилья ухватился за возможность переменить неприятную тему.

      – Странный Город? – переспросил Тооргандо, и в его глазах зажегся восхищенный огонек, появлявшийся в глазах любого из жителей Города Безумных Магов всякий раз, когда речь заходила об их любимом Улитарте.

      – Странный Город, – задумчиво повторил гемар. – Ты знаешь,