Любовь бессмертна. Бертрис Смолл

нуждался. Его люди столпились вокруг, жадно ловя каждое слово перепалки между вождем и зеленоглазой красавицей. По сочувственным лицам закаленных в боях воинов можно было без труда понять, на чьей они стороне. И все потому, что Фиона Хей красива, рано осиротела и, очевидно, готова на все ради семьи. Или по крайней мере так кажется.

      Энгус пробормотал себе под нос грязное ругательство.

      – Ваш сидр, милорд, – провозгласила Флора, сунув ему в руку потемневший от времени серебряный кубок и пронзив при этом грозным неодобрительным взглядом.

      – Как насчет скота, Джейми-малыш? – осведомился Энгус у брата.

      Тот утвердительно кивнул.

      – Левые уши надсечены, – бодро сообщил он. – Возможно, что коровы и наши, Энгус.

      – Возможно?! – завопил лэрд. – Возможно?!

      – Но, Энгус, – ничуть не смущаясь, ответствовал Джейми, – если мистрис Хей метит коров точно так же, как мы, откуда мне знать, чей это скот? Разве что научиться коровьему языку да справиться у скотины, а это, сам знаешь, нам не под силу.

      Присутствующие расхохотались, но свирепый взор вождя мигом заставил их замолчать. В зале воцарилась мертвая тишина.

      – Энгус, – едва слышно обратился Джейми к брату, – не будь таким жестоким. Если стадо в самом деле наше, значит, девчонке в уме не откажешь. Подумать только, стянуть целых восемь голов у нас из-под носа! У тебя скота больше, чем сможешь сосчитать. А без этих коровенок дочери Хея останутся старыми девами. Не настолько же ты жесток! Кроме того, если скот действительно принадлежит семейству Хей, ты совершишь чудовищную несправедливость.

      – Это мои коровы, – прошипел Энгус. – Ради Бога, Джейми, да разуй же глаза! Разве подобает вождю клана жить в такой развалюхе? Взгляни на девушку! Прелестна, но худа как щепка, да и старуха тоже едва на ногах держится! Бьюсь об заклад, грабителю здесь поживиться нечем. Ты заглянул в конюшню?

      – Да. Старая кобыла и пони. Оба не толще хозяйки. Кожа да кости.

      – В таком случае подумай хорошенько: откуда у них взялись восемь упитанных коров? – рассудительно осведомился лэрд. – Если я оставлю скот и не накажу девчонку, каждый вор в округе решит, что и ему все сойдет с рук. Не пройдет и месяца, как у меня не останется даже паршивой овцы! Так и быть, я не повешу ее, ведь она еще ребенок, но поскольку не в силах заплатить мне за коров, придется гнать их обратно.

      – По крайней мере дай ей возможность заплатить! – умоляюще пробормотал мягкосердечный Джеймс.

      – Ах, Джейми-малыш, ты слишком добр, – вздохнул старший брат и, обратившись к Фионе, твердо сказал: – Это мой скот, мистрис Хей. Мы оба знаем, на чьей стороне правда. Я не собираюсь и дальше спорить с вами, но если хотите купить животинку, с радостью продам по сходной цене.

      Они взглянули в глаза друг другу.

      Какой он высокий! И волосы такие же черные, как у нее. А глаза… глаза тоже зеленые, только цвета темного лесного мха. Он не может, не может