Последняя песнь трубадура. Наталия Володина

мисс Мороженое?

      – Чего? А, шутка юмора. Привет. Че не звонил?

      – Я-то как раз звонил. Мне твоя мама поведала душераздирающую историю, до членовредительства ты докатилась.

      – Члена – чего? Да не трогала я его член, козла позорного. Жопу немножко ошпарила. А ты знаешь, что он этой жопой делал?

      – Ох, без подробностей, пожалуйста. Меня больше твоя судьба интересует.

      – А что моя. Хреновая пока судьба. Бабки он требует. В суд хочет подать. А может, подал уже. Меня могут посадить?

      – Боюсь обнадеживать, но не исключено, что общественность встанет на твою защиту. У тебя, мать, знаменательный день. Журнал «Элита» опубликовал сегодня твои фотографии.

      – Правда, что ли?

      – Абсолютно. Можешь купить в киоске. Мне некогда пока за авторскими экземплярами заезжать. А вот деньжат тебе немного подброшу.

      – Ой, Сереж, меня просто клинит. Не могу поверить. Прям на обложке?

      – Пока на внутренней стороне обложки – в начале и в конце.

      – Две фотографии? И как я там?

      – Слушай. Я сказал, купи в киоске, мне некогда. Деньги могу передать хоть сейчас. Нет, через час, где ты будешь?

      – Я в «Салоне красоты» работаю. Ой, там все обалдеют. Сереж, я от тебя тащусь.

      – Ладно. Рад стараться. Говори адрес.

      Когда через час Сергей подъехал к салону, Наташка выкатилась с журналом под мышкой и с такими воплями, что они тут же собрали толпу. Сергей сунул ей пятисотенную бумажку в руку и сел в машину со смутным ощущением беспорядка в душе. Красная Наташка с воспаленными глазами и денежной купюрой меньше всего напоминала собственное изображение в журнале. И больше всего – пьяного с бритвой.

* * *

      Жора Сидоров старался не плакать, но это было невозможно – удержать слезы, вызванные нестерпимой болью. Он даже не знал, что так больно бывает. Он вроде бы и не бил, этот подонок. Просто делал легкое движение, и, казалось, все разрывалось внутри.

      На террасе скулила и выла запертая овчарка. Помощи ждать было неоткуда.

      – Не трогай меня больше. Я же и так тебе все рассказываю.

      – Ты и следствию все рассказывал, и на суде. Я просто даю тебе понять, что я – другое дело. Мне нужно правду. Как перед смертью, что не исключено.

      – Да что ты хочешь знать?

      – За что Ирку убили?

      – За наркотики. У нее крыша поехала, она всем подряд стала рассказывать про наши дела.

      – Какие дела?

      – В гарнизон завозили продукты, обмундирование, оружие, вывозили списанное все… На самом деле и туда, и сюда шла контрабанда: оружие на продажу, наркота. Ирка была при грузах с документами, липовыми.

      – Главным был Князь?

      – Да.

      – Он Ирку решил замочить?

      – Да. Он сказал, ей все равно недолго осталось.

      – Почему Блинова подставили?

      – Он стал возникать насчет продуктов. Сказал, солдаты голодают. Грозил пожаловаться.

      – Где работает Князь?

      – Я не знаю. С ним только Ирка встречалась.

      – Где?

      – Ой, убей лучше, не могу больше.