Кто и куда ведет Россию? От харизмы до маразма. В. В. Фортунатов

Крестьянские восстания того времени остались одинокими, раздробленными, стихийными „бунтами“, и их легко подавляли. Отмена крепостного права была проведена не восставшим народом, а правительством, которое после поражения в Крымской войне увидело полную невозможность сохранения крепостных порядков».[29]

      Таким образом, речь идет о разных трактовках слов, которые А. С. Пушкин, автор книги «История Пугачевского бунта», вложил в уста своего героя Гринева. А. С. Пушкин, Ф. Энгельс и В. И. Ленин говорили о «русском бунте, бессмысленном и беспощадном», понимая неэффективность подобной формы и жалея крестьян, которые во время таких бунтов погибали десятками тысяч. Очевидно, что А. С. Пушкину, Ф. Энгельсу и В. И. Ленину было, с их знанием особенностей классовой борьбы, жалко крестьян, то есть простых людей. Современной российской правящей элите и обслуживающей эту элиту интеллигенции жалко самих себя и своего имущества, поэтому они друг друга и запугивают этим самым «бессмысленным и беспощадным».[30] И вместо того чтобы подняться до пушкинского понимания народа и отечественной истории, пытаются Пушкина снизить до своего уровня.

      А историком А. С. Пушкин был мудрым. В полемике с тем же М. П. Погодиным он писал: «Уголовная палата не судит мертвых царей по существующим ныне законам. Судит их история, ибо на царей и мертвых нет никакого суда». Пушкин любил отечественную историю, как он сам писал, «поминутно» и поминутно же ее чувствовал, старался зафиксировать на бумаге свои мысли, чувства, наблюдения. Собственно, все его творчество – это запечатленная в стихах и прозе история России, история русской культуры.

      При Николае I А. С. Пушкин не стал приспосабливаться, не поменял, грубо говоря, «любовь к хоккею» на любовь к теннису или самбо с горными лыжами. Он продолжал думать над судьбами страны, обращался к Николаю I напрямую. (И он такой был не один.) Власть пыталась сделать Пушкина ручным, управляемым, любящим не только Отечество, но Бога и царя. Пыталась сделать Пушкина таким, каким его изобразили некоторые участники телевизионной дискуссии. Не получилось.

      Не будет большим преувеличением утверждать, что на Пушкине власть отрабатывала одну из моделей взаимоотношений с интеллигенцией. Эту модель хорошо отразил замечательный анекдот советского периода.

      Представьте себе 1937 год. Некоторые историки считают, что грандиозный комплекс мероприятий, посвященных столетию со дня смерти А. С. Пушкина, был осуществлен не случайно. Следовало заглушить звуки расстрелов, проходивших в том году практически ежедневно, в Москве в особенности.

      Между Пушкиным и Сталиным происходит беседа. Сталин: «Скажи, наш великий национальный поэт, что мы можем для тебя сделать в год столетнего юбилея». Пушкин: «Спасибо, товарищ Сталин. Меня уже не норовят „скинуть с корабля современности“. Но печатают маловато, да и квартирка у меня на набережной реки Мойки, дом 12 стала тесной. Может, можно что-то сделать?» Сталин: «Нет проблем, наш великий национальный

29

Там же. Т. 20. С. 140.

30

О формулировке «русский бунт, бессмысленный и беспощадный» см. также соображения следующих авторов: Бродский Н. Л. А. С. Пушкин: Биография. М., 1937. С. 854–855; Томашевский Б. В. Статьи «Пушкин и народность» (1941) и «Историзм Пушкина» (1954) // Томашевский Б. В. Пушкин: Материалы к монографии. М.; Л., 1961. Кн. 2. С. 150, 188–189; Оксман Ю. Г. От «Капитанской дочки» к «Запискам охотника»: Исследования и материалы. Саратов, 1959. С. 121–122, 226–230.