Паутина лунного света. Лана Синявская

Федоровна сильно поправилась. Сейчас из ее пышного тела легко можно было выкроить две с половиной Анны, и кое-что еще осталось бы. Видя, что никто не собирается с ней спорить, матушка еще больше оживилась и продолжила непререкаемым тоном:

      – А этот вырез! В твоем возрасте, дорогая, такое декольте неприлично. И стекляшки с юбки я бы спорола – слишком вульгарно.

      – Это не… – начала было Анна, но Нурия лягнула ее сзади и с милой улыбкой выступила вперед:

      – Давайте я поставлю цветы в вазу. Хотите чаю, Тамара Федоровна? Я приготовлю, а Ане еще надо переодеться и принять душ, если не возражаете.

      Тщательно выщипанные брови женщины встали домиком от удивления.

      – Как, и вы тоже здесь, Нурия? – процедила она.

      – А как же! Не могла же я пропустить такой важный момент в жизни подруги, – стараясь казаться вежливой, ответила Нурия. – Так как насчет чая? Можно с валерьянкой. Вы ведь, наверное, волнуетесь?

      Ники и Кирилл одновременно попятились, желая оказаться как можно дальше от покрасневшей от ярости дамы. Но Тамара Федоровна все же сумела сдержаться и выдавила:

      – Спасибо, милочка. Чай я попью дома. Надеюсь, вы позаботитесь о том, чтобы завтра моя дочь не выглядела нелепо.

      – Не беспокойтесь, ваша дочь так хороша, что ничего и делать не придется, – ответила Нурия.

      После этих слов Тамара Федоровна спешно покинула квартиру, даже не сказав «до свидания». Анна, путаясь в длинной юбке, прошлепала по коридору, чтобы запереть за ней дверь.

      – Что это было? – спросил ее Кирилл, как только она вернулась в гостиную.

      – Ты же слышал – ее мать, – ответила за подругу Нурия, пытаясь затолкать пучок колючих цветов в большое эмалированное ведро.

      – Это я слышал, – согласно кивнул парень, – но верится с трудом. Мне показалось, что у вас странные отношения. Хотя это, разумеется, совсем не мое дело.

      – Понимаешь, – ответила Анна, – мама считает, что я не оправдываю ее надежд. Сама она очень удачно вышла замуж в сорок семь лет…

      – И теперь вообразила себя эдакой генеральшей, перед которой все должны падать ниц, – с раздражением закончила Нурия. – Да она просто завидует тебе – твоей молодости, красоте, характеру.

      – По-моему, это глупо, – пожал плечами Кирилл. – Молодость – это не награда. Кто-то может родиться богаче других, кто-то оказывается более талантливым… Но при чем тут молодость? Она достается всем поровну!

      – Если ты такой умный, то в следующий раз изложи свою точку зрения ее матушке. Если после этого останешься жив, мы тебе с удовольствием поаплодируем, – улыбнулась Нурия.

      – И все это неправда! – неожиданно воскликнул молчавший до сих пор Ники. – Аня никакая не толстая и не вульгарная, и не старая! Она – самая лучшая! А эта тетка – просто злая!

      – Устами младенца глаголет истина, – хмыкнул Кирилл. – Что бы ни говорила только что посетившая нас леди, ты, Анечка, сногсшибательная женщина, и, если откровенно, я с удовольствием поменялся бы с папашей местами.

      – Увы, я свой выбор уже