Кто на свете всех темнее. Алла Полянская

пришли. – Валька, отдуваясь, ищет ключи. – Третий этаж. Вроде бы и невысоко, а мне тяжко. Худеть надо, конечно…

      Квартира оказалась двухкомнатной, и я точно знаю, что такая планировка называется «книжка». В меньшей комнате есть большая кладовка, в которой многие делают гардеробную. У Вальки там, скорее всего, хранится консервация.

      – Держи, вот тебе полотенечко. – Валька протягивает мне розовое махровое полотенце. – Погоди, давай сначала стиралку загрузим. У тебя только роба или еще что-то есть? Ты бросай все, чего там стесняться.

      – Ладно, я сама включу.

      Конечно, у меня катастрофа с чистой одеждой. Я стираю вещи в реке, но это совсем не то, что машинка.

      Разбираю рюкзак и нахожу последние чистые джинсы и еще ненадеванную майку, которые я берегла на случай совсем уж тупика, и этот тупик наступил сегодня, но боги послали мне Вальку. Искупавшись, надену это и последний чистый комплект белья, остальное сейчас пойдет в стирку, слава богам. И я хочу набрать ванну, полежать в пенке… Душ я не слишком жалую, ванна – совсем другое дело.

      – Кушать иди. – Валька чем-то гремит на кухне, оттуда вкусно пахнет. – Я борщик разогрела, вчера готовила, поедим. Не бог весть что, но моя мама всегда говорила, что нужно есть первое блюдо обязательно, а на работе что – сухомятка сплошная, а ты и того не ешь!

      Борщ горячий и очень вкусный, я ощущаю себя словно заново родившейся.

      – Я тоже люблю в ванной полежать, но мне тесно там. – Валька собирает посуду и наливает в стаканы вишневый компот. – Вот, печенье бери, конфетки. Поедим и пойдем, а машинка пусть стирает, придем и развесим на балконе, сейчас тепло, быстро высохнет. Светк, а ты где живешь?

      – На Глиссерной.

      Не говорить же ей, где я на самом деле живу. А Глиссерная – это такой край географии, почти за городом, за речным портом, что смысла нет туда ехать, если вдруг кому-то пришло бы это в голову.

      – О-о-о, это очень далеко. – Валька покачала головой. – Слушай… Вот пока мы в магазин, а потом пока шмотки высохнут – ну, что тебе ехать в такую даль вечером? Оставайся у меня, я тебе на диване постелю, а завтра прямо отсюда на работу побежим. Шутка ли – с Глиссерной тебе часа два добираться, не меньше! Оставайся, Светк, я на вечер киселя наварю, вкусный кисель у меня получается.

      – Ладно, поглядим.

      Конечно, я хочу остаться. Конечно, я хочу переночевать в квартире, на чистой постели, а перед сном снова полежать в ванне или принять душ, и утром тоже. И поесть горячего, и не бояться засыпать. И радоваться цветущим катальпам, а не дергаться от каждого шороха. Человек – существо домашнее, и если у него нет своей благоустроенной и относительно безопасной пещеры, он дичает очень быстро.

      – Вот и магазин. – Валька смущенно смотрит на меня. – Ты не была здесь?

      Зеленая вывеска с белыми буквами – «Бункер». Нет, конечно, я здесь никогда не была. Здесь, судя по всему, изначально размещалось бомбоубежище, а ушлые коммерсанты, устав ждать бомбежек, устроили магазин. Бетонная лестница ведет вниз и вниз, здесь прохладно, только гудят огромные ветродуйки