Дама сердца. Лиз Тайнер

она настаивает, что у нее есть новости о какой-то вашей родственнице из загородного имения, отправившейся к праотцам.

      – Настаивает?

      – Ей действительно известно имя вашей родственницы. – На лице Гонта не дрогнул ни один мускул.

      Прошагав к раковине, Эдж сбрызнул лицо водой. Ожоги ослабили его, но не сказались на умственных способностях. Да и Гонт знал генеалогическое древо Эджа гораздо лучше его самого.

      – Почему у нее не попросили визитную карточку и не спровадили?

      – Я отделаюсь от нее. – Камердинер помедлил, покашляв. – Она одета в черное. С головы до ног. Лицо закрыто. В руке – носовой платок. Жалобно всхлипывает. Я думал, будет лучше, если вы сами решите, как поступить. Что-то в ней кажется… знакомым.

      – Я разберусь с ней. – Эдж уже сомневался в том, что болезнь не затронула его рассудок.

      – У нее нет экипажа, – добавил Гонт. – Даже верховой лошади.

      – Ее сопровождает служанка?

      – Она одна.

      Эдж покачал головой. Это походило на шутку, которую мог выкинуть его кузен Фоксворти. Подослал какую-нибудь распутницу с заданием соблазнить его, а сам ждет где-то у дома с компанией друзей, заключивших пари о том, скоро ли эта женщина выйдет. В прошлом Фокс уже выкидывал нечто подобное – и не один раз, – но ему стоило знать, что с Эджем такие номера не пройдут.

      Уж он-то, Эдж, покажет Фоксу, что достаточно окреп и оправился!

      Когда Эдж вошел в гостиную, взгляд экономки метнулся от рыдающей женщины, сжимавшей носовой платок, к нему.

      Герцог помедлил, восстанавливая в памяти траурные наряды, которые когда-либо видел. Увы, он так и не смог вспомнить никого, кто был бы одет подобным образом, буквально во все черное, исключая лишь вуаль над шляпкой, сквозь которую проглядывало немного желтой тесьмы.

      Одежда женщины составляла полноценный ансамбль, не махрилась, не выделялась потертыми швами, и все же наряд явно был не новым. В каждой руке женщина комкала по носовому платку, то и дело поднося тот, что бы зажат в правой ладони, к заплаканному лицу под вуалью.

      – Кто-то скончался? – мрачно вопросил Эдж.

      – Да. Я могу поговорить с вами об этом с глазу на глаз? – Вуаль затрепетала от мягкого, бархатистого голоса. Сладкого голоса распутницы. Что ж, Фоксворти заплатит за это!

      Экономка еще крепче обняла посетительницу.

      – Нет, – отрезал он.

      Пальцы женщины вспорхнули, чтобы приподнять край вуали. Но незваная гостья тут же передумала.

      – Расскажите мне свои новости, – предложил Эдж. – Мне не хотелось бы задерживать прибывшего с поручением горюющего человека, в то время как он мог бы найти утешение у себя дома, в окружении любящих близких.

      Она громко выдохнула и сильнее сжала руки.

      Потом быстро поднялась:

      – Ваша светлость, с прискорбием сообщаю вам о кончине шестиюродной сестры вашей матери, леди Камберсон.

      Эдж застыл на месте, не в силах собраться с мыслями. Леди Камберсон умерла несколько месяцев назад. Он вздохнул.

      – Леди