Приключение собаки. Фредерик Марриет

службы. Весь экипаж до последнего человека говорит то же самое!

      Поняв из этого ответа, что команда отказывается ему повиноваться, лейтенант подозвал шестерых солдат и, приказав им следовать за собой, заставил их готовить канаты, а другим приказал вывести вперед Костлявого.

      – Бога ради, сэр, что вы хотите со мной делать? – взмолился бедняга, только теперь сообразив, что дело, кажется, не на шутку доходит до килевания.

      – Раздеть его! – приказал Ванслиперкен.

      – Раздеть меня?! – запротестовал Костлявый. – В такой-то холод, когда снег валит хлопьями! Да разве мне и так не достаточно холодно?

      – Тебе будет еще холоднее там, под килем, мерзавец! – заревел на него лейтенант.

      – Господи, до что же я сделал?! – воскликнул Костлявый в то время, как солдаты стаскивали с него платье и обнажали его иссохшее, истощенное тело.

      – Где моя собака? Сознавайся сейчас!

      – Да как же я это могу знать?! И чем я виноват, что ваша собака сбежала! За что же меня-то тащить под киль?

      – Я научу тебя, как швырять камни в канал, негодяй! – заскрежетал на него зубами Ванслиперкен.

      – Бог с вами, сэр, делайте со мной, что хотите, но если уже хотите убить меня, так делайте это скорее! Я все равно знаю, что не вернусь живой!

      Тут мистеру Ванслиперкену припомнился его сон, и он начинал уже опасаться, что и килевание не поможет ему извести этого парня.

      Под руководством самого лейтенанта солдаты делали приготовления к килеванию, тогда как вся команда куттера в полном сборе стояла неподвижно, не шевельнув пальцем, чтобы помочь. Каждый из боковых канатов привязывался к правой и левой руке несчастного, а вокруг пояса был обмотан другой канат о двух концах, причем было приказано не тянуть слишком сильно кормовой канат, чтобы наказанный дольше оставался под водой.

      В тот момент, когда капрал ван-Спиттер поднял тщедушное, посиневшее от холода тело Костлявого. Ванслиперкен вдруг одумался и захотел выпытать у Костлявого, где его собака.

      – Слушайте, сэр, – сказал он, – если вы хотите избежать этого наказания, скажите мне, что сталось с моей собакой! Я знаю, что это вам известно, и даю вам 10 минут на размышление!

      Теперь снег падал так часто, что трудно было даже различить длину судна; нагое тело положенного теперь на доски палубы Костлявого сразу запорошило и затем в несколько минут покрыло густой пеленой, точно саваном. Он лежал неподвижно, временами тряся головой, чтобы стряхнуть снег с лица, и молчал; только злая улыбка на мгновение мелькала у него на губах.

      – Ну, что же, сэр, скажете вы мне, где моя собака, или я вас сейчас за борт?! – повторил лейтенант.

      – Нет, не скажу! – отозвался Костлявый.

      – А ты знаешь, негодяй, где она?

      – Знаю!

      – И не скажешь?

      – Нет! – крикнул Костлявый. – Ни за что, никогда!

      – Капрал, за борт его! – заревел уже совершенно обезумевший от бешенства Ванслиперкен, как вдруг среди