Лекарь. Ученик Авиценны. Ной Гордон

три дня после святого Свитина.

      – Так ведь он давно прошел! А ты даже не сказал ничего.

      Роб промолчал. Цирюльник посмотрел на него и одобрительно кивнул. Потом отрезал еще мяса и положил в миску Роба.

      В тот вечер Цирюльник повел его в стратфордский трактир. Роб пил сладкий сидр, а его хозяин потягивал свежий эль и спел по случаю праздника песню. Голос у него был не сильный, но мелодию он выводил хорошо. Когда допел до конца, послышались аплодисменты и стук кружек по столам. В углу сидели две женщины – других женщин в таверне и не было. Одна – светловолосая, дородная, молодая. Другая – худощавая, постарше; в ее русых волосах уже серебрилась седина.

      – Спой еще! – смело воскликнула та, что постарше.

      – Мистрис, вам все мало, – откликнулся Цирюльник. Он запрокинул голову и запел:

      Вот песня о том, как вдова развлекалась:

      Она с молодым негодяем связалась,

      В постели он ей так и сяк угождал,

      А утром в расплату все злато украл.

      Женщины визжали и помирали со смеху, закрывая лицо руками. Цирюльник же послал им эля и пропел:

      Взглядом ты меня раз приласкала,

      Нежно руками потом обнимала,

      Буду тебя я вертеть, тормошить,

      Поздно, милашка, пощады просить27.

      На удивление легко для человека его комплекции Цирюльник протанцевал с обеими женщинами по очереди огненную чечетку, а собравшиеся в трактире мужчины хлопали в ладоши и подбадривали его возгласами. Он подбрасывал и без усилий вертел довольных женщин – под слоем жира у него таились мышцы, достойные ломовой лошади. Роб уснул вскоре после того, как Цирюльник усадил обеих женщин за свой столик. Сквозь туман он припоминал потом, как его разбудили и как женщины помогали хозяину поддерживать его, когда он, спотыкаясь, брел вместе с ними к лагерю.

      Когда утром он проснулся, все трое лежали под повозкой, переплетясь на манер огромных дохлых змей.

      У Роба все больше вызывали интерес женские груди; он подошел ближе и стал разглядывать женщин. У младшей груди отвисали, а соски были тяжелые, с большими коричневыми кругами. Старшая же была почти плоской, с маленькими синеватыми сосцами, как у сучки или свиньи.

      Цирюльник приоткрыл один глаз и наблюдал, как мальчик запоминает женские тела. Вскоре высвободился и стал пошлепывать сердитых сонных женщин, будить их, чтобы достать и вернуть в повозку подстилки, а Роб тем временем запрягал конягу. В подарок каждой даме Цирюльник оставил по монете и по пузырьку Особого Снадобья. Под шум крыльев недовольной цапли они с Робом выехали из Стратфорда, когда река начала розоветь под первыми лучами солнца.

      7. Домик на берегу моря

      Однажды утром Роб в очередной раз попробовал дунуть в саксонский рог – и вместо обычного шипения раздался полноценный звук. Вскоре он уже гордо оглашал путь одинокими, далеко разносившимися гудками. Лето заканчивалось, дни становились короче, и они направились

27

Здесь и далее стихи в переводе Ю. Поляковой.