Сладкие разборки. Светлана Алешина

презрительно скривила лицо. – У него их просто не было! Он их не умел зарабатывать, вообще, вглухую, как и твой Лебедев. Только твой красивый, рослый, а мой, сама видишь, лысый коротышка…

      Я внутренне содрогнулась: ничего себе, хороша эпитафия супруги после почти семи лет совместной жизни!

      Я взглянула на фотографию Дмитрия: полное, круглое, с залысинами лицо смотрело, однако, умно и даже интеллигентно. Я вдруг вспомнила, как тогда, семь лет назад, смотрел он на свою жену – по-собачьи преданным, готовым на все взглядом. И вот теперь – такие ее слова!

      – Однако, – сказала я осторожно, – ради тебя он мог бы постараться и побольше зарабатывать!

      – Да ну. – Анжела презрительно махнула рукой. – Он был размазня, говорю тебе! Ни в жизни, ни в бизнесе ничего не смыслил, за себя постоять не умел, кто угодно мог его облапошить!

      Я едва не поперхнулась.

      – А в любви как он мне надоел, боже мой! – продолжала Анжелка все увлеченнее. – Представляешь, подойдет ко мне, сядет на диван, когда я лежу, отдыхаю, смотрит на меня пристально, в упор, глаз не сводит – это так неприятно! А то брался мне руки гладить и целовать – чего он в них нашел, не знаю! Я когда терпела, а когда не могла больше, отталкивала прочь, один раз так ему губу до крови расшибла!

      Анжелка рассмеялась, а я смотрела на нее во все глаза, не зная, что и подумать!

      – А в обществе, ну, когда солидные, обеспеченные люди собираются, он всегда таким дураком выглядел. Возьмется рассказывать анекдоты… Нормальный вроде бы анекдот – я ему массу их подбирала для таких случаев, – но он раз десять запнется, что-нибудь напутает, и в конце концов никому и не смешно. Ну да это ты сама знаешь, видела, помнишь, наверное.

      Я помнила. Только не дело это вспоминать теперь, когда человека больше нет в живых.

      – Однако ты не очень чтишь заветы древних римлян, – заметила я.

      – Чего? – Анжела посмотрела на меня несколько ошарашенно.