Походы и кони. С. И. Мамонтов

разговаривать с арестованными.

      У него была симпатичная морда. Скажите, что делают с офицерами?

      Он заколебался, оглянулся во все стороны и сказал:

      – Чего вы, собственно, дожидаетесь? Оцепления? – И он быстро отошел.

      Он сказал достаточно. Мы вернулись к брату и рассказали виденное и слышанное. Решили уйти, не являться. Но раньше посеять панику среди толпы, чтобы все разбежались. Это было нетрудно сделать, потому что все пришли неохотно. Мы пошли вдоль рядов. Когда видели знакомого, а это случалось часто, то громко, чтобы все слышали, говорили:

      – Уходите скорей. Мы обошли здание – никто не выходит. А сейчас будет оцепление.

      Люди заволновались и стали выходить из рядов. Какой-то тип схватил меня за руку.

      – Что вы рассказываете? Следуйте за мной.

      Но я его очень неласково оттолкнул.

      – Ах, гадина, красный шпион.

      Окружающие надвинулись угрожающе и стали пинать его ногами в задницу. Тип предпочел скрыться.

      Мы достигли своей цели, ряды расстроились, толпа заволновалась.

      – Теперь давайте утекать сами.

      Когда мы перешли мост, появились вооруженные матросы. При их виде толпа офицеров бросилась врассыпную. Мы пошли малыми улицами.

      Офицеров объявили вне закона. Многие уехали на юг. Знакомые стали нас бояться.

На Украину

      Мы убедились в полной неспособности разных организаций помочь нам уехать на юг. Даже сомневаюсь, были ли таковые организации, а если были, то не провокаторские ли? С ними еще чего доброго вляпаешься. Лучше просто рассчитывать на свои собственные силы. Однажды в коридоре брат мне сказал:

      Поедем? Поедем. Когда? Сейчас. Чего тянуть? Хорошо, поедем.

      Это было все.

      Мать молча уложила наш общий очень маленький чемодан. Отец проводил на Брянский вокзал, дал денег, благословил. Мы расстались навсегда. Он умер от тифа в 1920 году.

      Железнодорожник провел нас и посадил в товарный вагон. Поезд тронулся на юг в неизвестность.

      На следующий день мы приехали на последнюю большевистскую станцию Зерново. Дальше была Украина, занятая немцами.

      Нам повезло – в Зернове контроля не было. Я остался на станции, а брат пошел на рынок. Нашел крестьянина из Украины, который взялся нас довести за 100 рублей. Пока что он посоветовал выйти из местечка, лечь в пшеницу и дожидаться вечера и его прохода по дороге. Что мы и сделали.

      Когда вечером крестьянин проехал, за ним следовала целая группа. На возу сидела его жена, сварливая баба, были мешочники, идущие за мукой, была семья буржуев и три немца военнопленных. Ирония судьбы – мы, русские офицеры, доверяли больше всего немцам, недавним врагам, потому что они явно бежали от большевиков. Мы немного говорили по-немецки. Мы долго шли за телегой крестьянина. Наступила лунная ночь.

      В этой деревне находится первый пост большевиков.

      Обошли деревню большой дугой. Шли еще час. Вот тут второй пост.

      Обошли и его.

      – В этой деревне, которую мы обходим, находится третий и последний пост. Это самый