Последние дуэли Пушкина и Лермонтова. Николай Шахмагонов

Волхова вздул паруса!

      То палач я, то нищий калика,

      То с булатом в разбойных лесах…

      Не припомню, какого я роду,

      Своего я не помню села…

      Ускакал я в бывалые годы,

      Старь родная меня занесла.

      В 1924 году его «ушли из жизни».

      Не допел свои куплеты и Павел Васильев, по словам Сергея Клычкова, родоначальник «героического периода» в русской литературе «эпохи побеждающего в человеческой душе коммунизма».

      Его земной путь оборвался в 1937 году, на 28-м году жизни… 15 июля он был приговорён Военной коллегией Верховного суда СССР к расстрелу по обвинению в принадлежности к «террористической группе», якобы готовившей покушение на Сталина. Расстрелян в Лефортовской тюрьме 16 июля 1937 года…

      Все уничтоженные поэты были впоследствии реабилитированы. Ну а кем они были уничтожены – тут разговор особый. Бессовестные заявления бессовестных лжецов о том, что поэты стали якобы «жертвами сталинских репрессий», смешны, если не сказать – преступны. Об этом не устают писать честные исследователи прошлого, но их никто не слышит.

      Автор книги: «Пятая колонна» А. Н. Игнатьев пишет:

      «Деятельность Сталина оценили недобитые им троцкисты. Прошло уже много лет после его смерти, но и они, а точнее их внуки, до сих пор не могут понять, как это он, Сталин, поставленный ими же во главе партии, сумел отнять у них власть над Россией. И не просто отнять, а и наказать за её разгром, за море человеческой крови, пролитой русским народом. Сталин еще тогда, в 1937–1938 годах, устроил над троцкистами своего рода “Нюрнбергский процесс”».

      Загадочной является и гибель замечательного русского поэта Николая Рубцова. Тоже известны одни глупейшие выдумки. Дошли до того, что заявляли, будто любовница по пьяни подушкой задушила. Пьянство приписывали в той или иной мере всем, кого хотели опорочить за выдающийся талант, пугавший слуг тёмных сил. Убили. И нет человека, создававшего проблемы для воинствующих русофобов. Убили Пушкина – и нет проблем. Убили Лермонтова, обличившего убийц Пушкина, – и нет проблем, убили Есенина, певца русской природы, русской деревни обличающего мерзавцев в своей «Стране негодяев», – и нет проблем. Убили Маяковского, разобравшегося в том, кто есть кто в деле революции, – и снова нет проблем. Убили талантливых поэтов есенинского круга – и вот уже открыта дорога бездарности, взывавшей как Джек Алтаузен:

      Я предлагаю Минина расплавить…

      Пожарского. Зачем им пьедестал?

      Довольно нам двух лавочников славить,

      Их за прилавками Октябрь застал.

      Случайно им мы не свернули шею.

      Я знаю: это было бы под стать.

      Подумаешь – они спасли Расею!

      А может, лучше было б не спасать?

      Убили Николая Рубцова с его великолепными стихами о России, и снова повалила серость графоманская, несколько сдерживаемая, правда, столь ненавидимыми бездарями худсоветами.

      Убили Талькова – и открылась дорога всякому мусору, наподобие – «ты целуй меня везде – восемнадцать мне уже» или «вот такая вот зараза, девушка моей мечты…»

      Но