Выбор Шатеры. Яна Ясинская

на балкон тяжелый труп нашего незваного ночного гостя.

      Ледяной ветер пронизывает насквозь, но я не чувствую холода. Я сейчас вообще ничего не чувствую. В голове пульсирует лишь одна мысль: надо как можно быстрее избавиться от тела, иначе нас самих отправят к Отару. Что-то подсказывает мне, что дэус Карл с удовольствием лично свернет мне шею, если узнает, что я убила одного из его воспитанников. И попробуй доказать Верховному Воину, что не я продырявила парню горло, а дред сделал это сам. Все равно не поверит.

      Мы с трудом вытаскиваем тело на обледенелый балкон. На наше счастье, окна спальни выходят на обрыв. Смотрю вниз, на бушующие волны Северного океана. Высота такая, что тут же отступаю назад. Ненавижу высоту.

      – Они будут его искать! – В голосе соседки отчетливо слышатся нотки приближающейся истерики. – Воины куда ценнее шатер. Нас обеих убьют! Нас точно убьют!

      – Заткнись. Истерить будешь потом. Лучше помоги его поднять.

      С грехом пополам нам удается затащить мальчишку на перила. Тяжелый, сволочь!

      Переглядываемся с Мэд, а затем, не сговариваясь, сбрасываем труп в бушующую бездну.

      Отступаем. Вновь переглядываемся.

      Так же не сговариваясь, бросаемся в ванную, хватаем тряпки и начинаем с остервенением оттирать кровь: с пола, со стола, с балкона, с перил. Когда от кровавых пятен не остается и следа, Мэдлин бросает хмурый взгляд на меня. Подходит к столу, достает коробку с какими-то бутыльками и бинтами.

      – Садись.

      Понимаю, что она хочет сделать. Послушно плюхаюсь на кровать. Мэд осматривает мой разбитый нос, вытирает кровь, делает примочки. Затем бежит на балкон, набирает в платок снега. Кладет мне на лицо обжигающе холодный компресс.

      – Не сломан вроде. Но синяк все равно будет.

      – Скажем, что в ванной с непривычки поскользнулась и упала.

      – Так нам и поверят!

      – А чему им тогда верить? Что дред воина послушался мыслей какой-то девчонки и перерезал своему хозяину горло?

      Мэдлин хмурится. В моих словах есть разумное зерно.

      – Как ты это сделала? – наконец, не выдерживая, интересуется она.

      Отвечаю честно:

      – Не знаю.

      – Ты его тоже выбросила?

      – Конечно. Зачем он мне? – вру я.

      Что я, дура – избавляться от оружия, живя в таком неспокойном местечке? А что, если завтра ночью еще один незваный гость объявится?

      Переглядываемся. Мэд делает вид, что верит мне. Молча ложимся спать, будто ничего и не было. Вот только заснуть я больше не могу. Меня всю трясет. На всякий случай сжимаю дред, который держу под подушкой. Силы окончательно оставляют. Хочется плакать от страха и одиночества, но я сдерживаюсь. Потому что понимаю – слезы ничем не помогут. До меня начинают доходить слова Акрабы. Руар действительно оказался не сказкой, и в этой несказке мне придется теперь жить.

* * *

      Утро выдалось на редкость жизнерадостным. Яркие лучи звезды Сатаба разливаются на чистом синем небе. На удивление тепло. Неужели наконец-то