Преступление начинается с вешалки. Марина Серова

игре и о людях, которые занимаются этим регулярно и составляют себе из этого даже нечто вроде профессии. Мне было известно, что в этой среде легко получить удар ножом в спину за не отданный вовремя карточный долг, и, следовательно, люди, принадлежащие к этой касте, могут быть способны на все.

      Да, историйку с неудачными любовными похождениями Азатова и Владимирского уточнить было бы весьма и весьма полезно. Только вот как?

      Тут мне вспомнилось, что вчера, размышляя на сон грядущий о нюансах проводимого мною расследования, я думала о Лиле, реквизиторше. Именно от нее я собиралась узнать о взаимоотношениях Оксаны с актерской средой.

      Что ж, это я, пожалуй, и сделаю, только с небольшой корректировкой. Ведь теперь у меня есть более конкретное направление, по которому нужно будет проводить расспросы. Впрочем, разумеется, необходимо постараться представить все так, чтобы Лиля и не заподозрила, что ее о чем-то расспрашивают.

      Удобный случай осуществить эти планы представился мне в тот же день, после обеда.

      Наталья сказала, что необходимо подновить некоторые вещи из реквизита к спектаклям. Поэтому я сейчас должна отправиться к Лиле в реквизиторскую, чтобы требуемые вещи забрать. На что я и согласилась с величайшим удовольствием.

      Реквизиторская находилась рядом со сценой, в нее можно было попасть, пройдя через боковые кулисы. Миновав сцену, я вошла в знакомое небольшое помещение.

      – Привет, Лиля!

      – А, Танечка, привет, привет! – заулыбалась реквизиторша, полноватая, но очень подвижная женщина средних лет.

      – Наталья Викторовна сказала, что у тебя есть для нас какая-то работенка?

      – Ой! Да! Знаешь, тут… вот… сейчас, – засуетилась Лиля. – Тут кубки… вот посмотри – везде уже газета проглядывает, даже стыдно на столы выставлять. Так, подожди… еще где-то тут веер…

      – Да ты не торопись, я же тебя не гоню. Сядь спокойно и подумай, что там нуждается в обновлении.

      Моя задача была завязать с Лилей длинный доверительный разговор, и, как могла, я старалась ее выполнять.

      – Ах, Танечка, хорошо тебе говорить – сядь, – озабоченно бормотала Лиля, опускаясь в кресло. – А мне ведь и на минутку присесть не удается. То туда, то сюда, целый день как белка в колесе.

      – Да, я и смотрю – никогда тебя на месте не застанешь, все где-то бегаешь.

      – Ну да, а как же иначе? Сегодня вот вечером «Кабанчик», Федорову опять нужно будет кофе делать, он в середине спектакля всегда этот свой транквилизатор требует. А у меня, поверишь ли, ни крошки нет. И денег не дают. Я им объясняю, что актеры… Что я, для себя, что ли? Нет – все равно. «Не предусмотрено сметой» – и все тут. Я уж и так сколько из дома… Ой, я же тебе веер хотела!..

      – Да ладно ты, посиди немного, отдохни. Спектакль-то не скоро еще. А что, сегодня Федоров играет, не Владимирский?

      – Владимирский во втором составе, он редко выходит. Только когда Саша где-нибудь параллельно занят на это время. А уж теперь и тем более…