В омуте страсти. Ирина Туманова

вошла в горячее облако желания.

      – Пусти, – еще хриплым от волнения голосом прошептала смущенная Алиса.

      – Ты хочешь ЭТОГО? – вопрос был задан с такой двусмысленной, понимающей улыбкой, что Алька даже не знала, как и ответить. Они прекрасно понимали, что он подразумевал под словом «этого». Конечно, Макс заметил с какой отзывчивостью Алиса таяла в его руках, и вопрос его звучал так: «Ты хочешь секса?»

      А разомлевшая девушка всё молчала и не знала, как достойно выйти из щекотливой ситуации. Чтобы такое соврать? Но так изящно и непринужденно, без фальши в голосе, чтобы все приняли за правду. Да она хотела с секса! Впервые в жизни она хотела секса так сильно! Так, как хочет распаленный мужик, так, как хочет мартовская кошка! Вот так она хотела секса с этим безумно возбуждающим хирургом. Но эту «страшную тайну» из Алисы не вытащить клещами, за эту тайну она готова гореть в огне.

      Так и не дождавшись ответа, Макс нехотя разжал объятия. Но теперь-то пташка поймана, и далеко не упорхнет.

      Колючее дыхание осени не остудило тело. Оно продолжало трястись от желания сильного, почти мужского. «Что это со мной? – удивлялась Алиса. Никогда еще не влекло ее к мужчине так властно, по-животному, на всю катушку. Было дело – влюблялась, симпатизировала, но секс ее не увлекал. Она, по возможности, даже старалась избегать половых утех. Вот флиртануть, зажечь, увлечь, погулять при луне – это с удовольствием и на «пять». И вдруг такое «моральное падение»! Да еще на работе, где ее и так почему-то совсем не любят. «Вот уж позабавила всех. Вот уж будет теперь о чем поговорить: смотрите – какая сексуальная распущенность среди нас, медицинские братья и сестры!» – злилась Алиса на себя и на свою внезапно проснувшуюся страсть.

      И слухи поползли. И скоро до Алисы дошли сведения о том, как Дон Жуан в хирургическом халате загубил ни одну девичью жизнь. Но не раскаялся и не сострадал, не одумался и не удочерил.

      Помимо воли Алиса теперь постоянно думала о нем и только о нем, злилась, старалась переключить мысли на другое. Но опять и опять возвращаясь к мимолетной, но уже незабываемой встрече. А встреча-то была пустяшной, если честно. «Ну, прижал к груди. Ну, пробежал ток. И все. Не густо». Однако Алиса упорно продолжала фантазировать, мечтать и отдаваться в эротических фантазиях. И как-то тонула в них незаметно, как в омуте. Сны ее стали продолжением дневных грез, только более откровенные и непристойные. Сны, не скованные запретами и условностями. В них нет стыда, в них нет морали, нет осуждения коллег. Во сне она любила Макса, во сне им было так хорошо, так сладко, что утром Алиса просыпалась вся влажная и горячая от страсти. Она охлаждала тело холодным душем, а мысли выученным заклинанием: «У меня с ним ничего не будет. Я не хочу страдать и унижаться. Он бросал всех и всегда. И меня бросит, потому что он такой… по природе… вечный искатель».

      На работе она боялась и избегала его, как чумы, как оспы. А Макс торжествовал, он знал, что час победы близок. Но он не торопил этот приятный час.