Союз Аполлона. Дмитрий Север

пожирая глазами спину красавицы.

* * *

      Прекрасная украинка не на шутку растревожила сердце Генриха. Рядом с ней он себя почувствовал сумасбродным юнцом. Рано утром, позабыв про кастрюли и счета, он подкрался к дверям заветного номера. Прислушался – тихо. По-воровски оглянулся. Легко нагнулся и положил у порога красную орхидею. Затем зачем-то поцеловал ручку двери и быстро удалился вниз. В холле седой «юноша» уселся на кресло и, напустив на себя грозный вид, принялся наблюдать за портье. Прошло не менее часа томительного ожидания, – двери лифта в сотый раз распахнулись, голова Генриха привычно дернулась в сторону шума, и он наконец-то увидел Викторию. Немец вскочил с места, и в четыре гигантских шага предстал перед красавицей:

      – Гутен морген, либен Вика!

      – О! Это вы?! – ее большие глаза, стали огромными.

      – Я, я, – закивал головой Генрих, непроизвольно любуясь гибким станом девушки.

      – Кто-то мне подложил цветок возле двери, – Вика сунула ему орхидею под нос. – Не знаете, кто бы мог это сделать?

      – Найн, – покраснел немец.

      – Хорошо. А не подскажите ли Генрих, где здесь рядом полицейский участок?

      – Не надо полиции, фрау! Это сделал я, сюрприз так сказать.

      – Мне вообще-то подругу бы найти, – улыбнулась девушка.

      – П-ф! – выдохнул Генрих. – Пять минут езды, и мы в участке! Моя машина у входа.

      Он взял ее под локоть, и его непростые серые глаза, слегка прищурились:

      – Комиссар полиции, мой хороший друг. Идемте Вика, все будет – гут!

      – Ой, а я так волнуюсь, что не смогу найти ее, – закусила губку украинка и пошла с немцем на выход.

      – В Германии, найти целого человека не проблема, – успокоил ее спутник и открыл перед красавицей дверь спортивного кабриолета. – Дело времени и желания…

      Возле полицейского участка, было пустынно и тихо. Преобладание бело – зеленого цвета в интерьере огромного прямоугольного здания без выкрутасов, с одной стороны усыпляло бдительность входящего, а с другой и настораживало. «Этот Дон Кихот часом не в дурдом меня привез?», – поежилась Вика, искоса наблюдая за взволновавшимся водителем: – «Может он по суровости лет, забыл куда едем?»

      – Полис? – недоверчиво спросила девушка.

      – Я, я.

      Все внимание Генриха было поглощено белым линиям на пустой стоянке. Немец виртуозно на них не наезжал, тем самым отдаляясь от здания. Наконец припарковавшись в самом углу, он вытер платком руки, взглянул на себя в зеркало заднего вида и, шаря по карманам пиджака, строго произнес:

      – Аусвайс!

      – Мой? – вздрогнула Вика и достала паспорт.

      – И подруги, – кивнул Генрих и хлопнул себя по лбу. – А-а! Мы же ее ищем… Имя и фамилия пропажи?

      Девушка написала данные на листке в блокноте:

      – Вот, держите Генрих.

      – Айн момент, либен Вика, – он аккуратно сложил бумажку, и с благоверным трепетом взглянул на здание. – Все будет – гут! Я пошел.

      Войдя в помещение, Генрих в нерешительности остановился возле окна