HOMO Navicus, человек флота. Часть вторая. З. Х. Травило

прав! Тряска не прекращалась. «Ну, сейчас я тебе у…!» – Косточкин перевернулся, прицеливаясь в глаз негодяю, махнул рукой, попал! И увидел контр-адмиральский погон. «Бред начался!» – мелькнуло в сознании…

      Нет, все было прозаически.

      Вечером замкомбрига, уходя на сход, оставил за себя новенького зама. Жеку об этом не предупредили ОВРа.

      В воскресенье утром приехал ЧВС флотилии, а его никто в десять утра не встречает.

      – Кто старший? – лейтенант Косточкин по журналу.

      – Проводите меня к нему! «Я хочу видеть этого человека!» (С. Есенин) Проводили. Дальше вы знаете.

      Жека как был, в трусах и без фуражки, вскочил и отдал честь.

      – Лейтенант, что у вас с губой?

      – Герпес, товарищ адмирал!

      – А почему спите и не встречаете начальство?

      – Температура!

      – Лейтенант, если у тебя нет температуры, я тебя на этом тральщике сгною! Ты умрешь здесь, сволочь! Меня на «х» послать!

      – Виноват, не разглядел!

      – А ты еще и видишь плохо? Флагманского врача сюда! Температуру мерить! Ну и гнусная рожа! Сгною!

      Нагреть градусник – дело нехитрое. Нагрел до сорока двух.

      – И как мы еще с подобными офицерами служим? Хворь вечно больного найдет, – воскликнул ЧВС, запомнив фамилию, и убыл. Поверил, но запомнил. А ты не верь!

      Жека вздохнул облегченно – пронесло, и лег спать. Он начал превращаться в настоящего ОВРовца.

      Южнее

      А кто такой настоящий ОВРовец, я вас спрашиваю? Что, слабо ответить? Мне тоже слабо, но я попытаюсь. Это человек, плюнувший на все, кроме службы. Он знает, что ничего не светит, но внутренний стержень держит его в струе. И в динамике. Он не ждет ничего. У него нет будущего, только настоящее. Офицер. Фаталист и философ. Стоик. И сам себя веселит – а что еще остается?

      Многое и многих видывала камчатская ОВРа, но таких, как Косточкин, не встретилось.

      За Жекой следил сам ЧВС.

      – Что? Комбрига подводников 6 ноября после совещания в базу доставить? А где этот Косточкин? Пусть он и идет. Нечего таким мудакам 7 ноября в Петропавловске делать! Замкомбрига Бардадым (это настоящая фамилия, а не ругательство), давал команду. Бросив молодую жену, Жека мчался на тральщик.

      Закалка продолжалась. Кто же знал…

      Стодвадцатикилограммовый комбриг нашей бригады, шевеля усами, взбежал на трап… Гнилые доски, оструганные лишь сверху и создававшие иллюзию новизны, не выдержали…

      Смотреть, как тонет адмирал, сбежалась вся бригада. Спасибо мичману-овровцу, спустился, обвязал концом, вытянули. Минут через пятнадцать. А вода холодная! И фуражку достали, адмиральскую. Все в говне и в мазуте. И адмирал, и фуражка. Понятно, баню согрели, спортивный костюм нашли, маты записывали аж шесть часов, вина и спирта лишились месяца на четыре – комбриг выпил для сугреву…

      Понятно, Косточкин всему виной…

      – А давайте их месяца на два на брандвахту, в Бечевнику, а потом на рыбоохрану? Все не в базе, а