Резонанс. Натали Якобсон

звучать в полную мощь.

      На миг Ноэль удивилась, как она сама до сих пор не оглохла от того, какими криками ее встречают. Возможно, чтобы затронуть ее слух нужно было нечто большее, чем крики восторга, издаваемые сотнями глоток. Она знала, от каких звуков из человеческих ушей может хлынуть кровь. Эти звуки остались далеко в склепе. Звуки оживающего мрамора, шума крыльев и божественных, но опасных голосов.

      Она никому не может об этом рассказать. Данная клятва и заключенный договор ей не позволят. Нельзя нарушать своих обязательств перед ними, чтобы не произошло чего-то более страшного, чем можно и помыслить. Но она может спеть. Это не запрещено.

      И Ноэль запела, в миг завладевая вниманием ошалевшей публики, многочисленного рабочего персонала, прессы и даже вниманием тех, кого люди не способны увидеть. Но эти существа тоже были здесь, притаившиеся за занавесом, спрятавшиеся за креслами зрительного зала, качающиеся на люстрах, ползающие по шторам, лежащие на прожекторах. Невесомые, прекрасные, неуловимые и такие вредоносные, что словами этого было не описать. Они точили когти, делали пакости, нашептывали в уши людей коварные мысли. Красивые, маскирующие в себе какое-либо небольшое уродство и бесконечно злые, они стали бичом мира. Не будь у нее тайных покровителей, и они свернули бы ей шею за то, что она поет о них или хотя бы закусали до смерти. Они могли сделать все быстро, жестоко и незаметно, так, что люди не поняли бы, в чем дело. Они могли перекусить шнуры и опрокинуть на нее прожектора. Могли напугать человека до сердечного приступа. Могли столкнуть в пропасть. Так они и намеревались сделать с ней в начале. Но ее голос вдруг стал наркотиком и для них.

      Как такое могло выйти, было необъяснимо. Даже ее покровители не гарантировали ей ничего подобного. Но это случилось. И теперь Ноэль понимала, что кроме галдящей человеческой публики, она сумела завладеть вниманием и сверхъестественных существ. При чем накрепко. Можно сказать, что они тоже стали ее поклонниками. Она чувствовала на себе их пристальные и заинтересованные взгляды. Их восхищение совсем не доставляло ей удовольствия. Скорее настораживало. От них нечего ждать хорошего даже тем, в кого они влюблены. Их манера выражать восторг всегда выливается в чем-то нехорошем. Зло рождает только зло. Но и сама Ноэль не уступала им. Она наблюдала, как люди реагируют на звук ее голоса, на ее появление на сцене, на ее почти адский шарм. И она понимала, что из-за нее будет много разбитых сердец, много несчастных случаев, много смертоубийств. Когда она замолчит, и восхищенные ею люди уйдут с концерта, на место восторга придет боль. Они поймут, что мир пуст без их золотого идола. И тогда безумие вдруг неслышно подкрадется к ним.

      Ноэль прикрыла веки. Она знала, что такое безумие. Она пела о том, что сводит ее с ума. И вместе с нею это начинало лишать разума и других. То, что начиналось чарующей красотой, кончалось безумием.

      Кто смог бы это объяснить? Такие существа были, но Ноэль не решилась бы задать им этот вопрос. Она ждала, что когда-нибудь