Радужная топь. Избранники Смерти. Дарья Зарубина

Через какое-то время девушка перестала всхлипывать, робко улыбнулась. Старик с мальчиком затянули что-то лихое про славного князя Радовера, которого погубил юный племянник. Ушлый юнец стал возлюбленным княгини, а потом предал Радовера, убил его при помощи вероломной супруги, а после убил неверную супругу и наследника и встал на княжение.

      Тянулось все долго: князь в песне походил на великодушного дурака, супружница – на непристойную девку, а юнец певунам словно бы даже нравился – бесстыдной лихостью, удачливостью ли, но, словно опомнившись, раз за разом певцы обещали, что найдет Судьба на его затылок «лисью колотушку».

      Про колотушку Прошка знал не понаслышке. Он часто охотился с хозяином, который охоч был до лис, как до баб, или до баб, как до лис, и в лес со сворой отправлялся часто.

      – Что в лесу, что дома – лай да тявканье, а, Проходимец, – трепал его за уши хозяин. – Только тут, в лесу, и перстень наготове, и лисья колотушка.

      Вспомнив нехорошую усмешку старого хозяина при упоминании этой колотушки, Проха решил от греха подальше убраться от костра. Княжеский возок стоял в отдалении, в тени. Дружинники дремали. Один шугнул было пса, но Проха только сонно рыкнул и забрался в возок, завалившись под одной из скамей, на которой, скинув тяжелые черные сапоги, спал кто-то большой.

      Может, от его мерного храпа, а может, от навалившейся усталости заснул Прошка сразу же, как смежил глаза. Снилась ему лисья княжеская охота в Бялом, кричали загонщики, ржали кони, сыпались искры с кольца князя, только князь отчего-то приснился чужой – не Казимеж, хоть и похож на него. Такой же желтый ус и чуб, такое же зеленое золотничье кольцо на пальце. Старый хозяин обнаружился между загонщиками. Он словно бы и не кричал особенно, и не гнал, а только держался поодаль да улыбался.

      Лис было три. Старый мощный лис с проседью в шкуре цвета песчаной отмели, огненно-рыжая подруга и совсем небольшой лисенок удивительной черной масти. Старик бросался на псов как безумный, норовил сцепиться пасть в пасть, но белая молния с кольца настигла его, спеленало по лапам колдовство. И опьяненные удачей, охотники рванулись дальше за убегающими лисицей и лисенком, а к дергающемуся в последней надежде вырваться лису подошел невысокий старик с колотушкой. Замахнулся. От хруста у Прошки заныли зубы. Почудился во рту кровавый вкус, да только какой-то не радостный, а словно бы гадкий, словно кровь была его собственная, да еще какая-то горькая. Пес попытался проснуться, но не мог. Сон сковал его, заставляя глядеть во все глаза.

      И тут Проха услышал там, куда ускакали охотники, какой-то шум. Свора, недавно свирепо лаявшая, скулила, бросалась под ноги перепуганным лошадям. Всадники кричали, белые искры сыпались туда и сюда, но словно не достигали цели. А из леса на охотников надвигалось нечто, что Проха во сне силился, но никак не мог разглядеть. Казалось, сама тьма идет к ним, давит широкими черными лапами людей и собак. Мачтовые сосны ломались словно солома, сыпалась кора, падали с шумом ветки. Ночь наступала, и свет будто