Оранжевый портрет с крапинками. Владислав Крапивин

жизни Юля знала, что жизнь эта изменчива. И если все абсолютно плохо, измениться может только к лучшему.

      Через тополиный сквер Юля снова вышла на речной обрыв – недалеко от знакомой библиотеки и обшарпанной, но все равно красивой церкви. Легкая шатровая колокольня была похожа на ракету. Она возносилась над куполами, над деревьями, и под кружевным покосившимся крестом, на круглой, как мячик, маковке, горел в остатках позолоты солнечный огонек.

      Щурясь на этот огонек, Юля пошла вдоль остатков кирпичной стены с бойницами. Стена упиралась в полуразрушенную башню с островерхой крышей и флюгером. На флюгере светились сквозные цифры: 1711. Фундамент башни был сложен из неотесанных гранитных глыб. Из щелей росли березки.

      Юля по тропинке обошла башню и увидела, что из фундамента в метре от земли торчит короткая деревянная балка.

      Верхом на балке сидел растрепанный мальчишка.

      Он смотрел куда-то через реку, посвистывал и качал ногами в незашнурованных кедах и пыльных сбившихся гольфах морковного цвета. На нем была майка с короткими рукавами – тоже неопределенно-морковная – и шорты кирпичного оттенка с оттопыренными карманами и в темных пятнах какой-то смазки. И весь мальчишка, облитый вечерними лучами, казался нарисованным оранжевыми и красными мазками. Даже загар был розоватый. Впрочем, слабенький был загар, это и понятно: к рыжим солнце прилипает неохотно. А мальчишка, безусловно, относился к племени рыжих. Но он был не просто рыж – в его нестриженных космах смешались оттенки апельсинов, томатного сока, терракоты и угасающих закатных облаков… Мальчишка услышал шаги и обернулся.

      И Юля заулыбалась.

      Было невозможно не заулыбаться, увидев мальчишкино лицо. Он смотрел, как смотрит с детских книжек сказочное солнышко. Весело сощурился и растянул до ушей потрескавшиеся губы. Маленький нос и щеки словно маковым зерном усыпали мелкие, почти черные веснушки. Причем одну щеку гуще, чем другую. На подбородке тоже сидело несколько веснушек, покрупнее.

      – Привет, – сказала Юля.

      Он мельком, без особого любопытства, оглядел ее и сказал:

      – Ага… здрасте. – И заулыбался еще шире. У него были крупные желтоватые зубы, и один рос криво, но это ничуть не портило улыбку.

      Секунды три они выжидательно смотрели друг на друга. Мальчик пригасил улыбку, перекинул ногу и соскочил в лопухи. Деловито спросил:

      – Ну что, пойдем?

      Следовало, конечно, узнать, куда «пойдем». Но мальчик вел себя так; будто они про все договорились. Юле стало интересно. Кроме того, "все к лучшему". И она кивнула.

      Он зашагал впереди, по тропке среди репейников. Лопухи сердито чиркали по его ногам, а репьи хватали за майку, и он отрывал их на ходу. Несколько раз оглянулся: не отстает ли спутница?

      В стене открылся круглый пролом.

      – Сюда, – сказал мальчик. – Давайте чемодан.

      – Ничего, я сама… – Юля пролезла вслед за проводником. С внутренней стороны стену украшали глубокие полукруглые ниши. Как