Маргарита Бургундская. Мишель Зевако

– более спокойный, чем обычно, со странным выражением торжества на хитрой физиономии. Буридан – слабый, как дитя, с болью в сердце, растерянный, не знавший, что и думать.

      – Говори! – прохрипел Буридан. – Объяснись, или, клянусь Богом, прежде чем безумие заполонит мой мозг, я убью тебя вместо этого человека, который, по твоим словам, приходится мне отцом!

      И уже более тихо, с бесконечным изумлением, он повторил:

      – Мне?! Отцом?!..

      – Монсеньор, – сказал Ланселот Бигорн, – а теперь, когда вы знаете, что являетесь его сыном, мне, безусловно, придется называть вас так; монсеньор, объяснение будет ужасным, это правда, но очень простым. Этот ребенок, которого там, в Дижоне, мне поручили утопить, этот ребенок, чья история так вас растрогала, когда я вам ее рассказывал… малыш Жан… сын госпожи де Драман… сын Карла, графа де Валуа, посланника Франции в Бургундии… так вот, этого ребенка, монсеньор, я тогда не утопил, вы не ослышались. Я оставил его в одной заброшенной хижине, намереваясь позднее вернуть матери… Там его и нашли некие люди и увезли… Знаете куда?.. В Бетюн, что находится в графстве Артуа!

      Примечания

      1

      Редкий анахронизм. Говоря так, Жийона, конечно же, ошибается: христианство возникло гораздо позже. – Примечание автора.