Башня Ярости. Книга 2. Всходы ветра. Вера Камша

зимнюю зарю. Странная земля, странные люди, верные прошлому и самим себе. Как же отсюда далеко до Мунта, но он вернется домой, обязательно вернется. Скрипнула дверь. Луи принес не вино, а царку, но это было даже лучше. Сандер наполнил высокие серебряные стопки, украшенные изображением рыси. Луи Трюэль молчал, губы у него дрожали, и Александр прекрасно понимал почему. Все эти месяцы Луи держал себя на цепи, он отвечал за других, ему было не до собственной боли, но теперь за все вновь отвечает король. Напряжение спало, и накатило отчаяние.

      – Луи, – Сандер поднял стопку, – пока жив хотя бы один из «волчат», живы все. За нас, живых и мертвых. И за победу.

      – Арде!

      Царка была крепкой и к тому же настоянной на чем-то остром, Александру показалось, что он хватанул жидкого огня. Луи тоже зажмурился и затряс головой, но когда друг открыл глаза, Сандер понял: граф Трюэль с собой справился.

      НЭО РАМИЭРЛЬ

      Падение в Бездну казалось бесконечным и не страшным, а прекрасным. Как часто мы считаем смертью то, что становится началом жизни. Рамиэрль знал, что они летят в пропасть, но знать и чувствовать – разные вещи. Нэо казалось, что время остановилось и он тоже стоит на месте, а мимо них несутся алые и багровые искры, словно идет пылающий снег, и искр этих становится все больше и больше, они сливаются в пламенные язычки, колеблясь и танцуя, как огоньки свечей. Огоньки превращались в огни, огни в костры, костры в сплошную огненную стену. Эльф понимал, что нужно ставить защиту, собственно говоря, это следовало сделать сразу же, как они шагнули во тьму, но ему было лень. Затянувшийся прыжок в никуда казался сном, тем самым сном, в котором приходит ощущение полета и невозможной, всепоглощающей радости. Нэо забыл даже о друзьях, завороженный незнакомыми ощущениями. Когда его ноги коснулись упругой поверхности, он, вопреки всему, почувствовал себя обиженным. Сказка кончилась, начинались странствия.

      Тропа встретила их горной свежестью и забытым ощущением покоя и безопасности. Кто бы ни создал коридор, начинавшийся у врат Луцианы, он надежно защитил любого путника от багрового пламени, бушевавшего за невидимыми стенами. Света хватало, и Рамиэрль мог разглядеть удивленные лица своих спутников, да и сам он вряд ли выглядел умнее. Они были готовы ко всему – от мгновенной гибели до опасностей семицветного пути, по которому они с Норгэрелем вырвались за пределы Тарры, а оказалось, что никакого риска нет. Их ждала торная дорога, словно бы сама бежавшая навстречу, свежий ветер, доносивший шум отдаленных потоков и непонятная, но несокрушимая уверенность, что уж теперь-то все будет хорошо.

      Рамиэрль загадал, что, если первым заговорит Норгэрель, они сразу же отыщут Ангеса, а если не выдержит Аддари, им придется немного поплутать. В последнем Нэо, к слову сказать, не сомневался, равно как и в том, что по натуре живой и общительный Солнечный не преминет поделиться своими чувствами со спутниками. Разумеется, так и оказалось.

      – Что это? – Аддари закинул голову вверх, рассматривая пламенные своды, жара от которых не ощущалось.

      – Видимо, Бездна, – засмеялся