Иисус Христос. Жизнь и учение. Книга II. Нагорная проповедь. Митрополит Иларион (Алфеев)

мера смиреннномудрия[94].

      Согласно Исааку Сирину, смирение – качество, которым в наивысшей степени обладает Бог. Смирение Бога было явлено миру в воплощении Сына Божия. В Ветхом Завете Бог оставался невидимым и неприступным для всякого приближающегося к Нему; когда же Бог облекся в смирение и скрыл Свое величие под человеческой плотью, Он стал видимым и доступным:

      Смирение есть риза Божества. В него облеклось вочеловечившееся Слово и через него приобщилось нам в теле нашем. И всякий облеченный в него истинно уподобился Нисшедшему с высоты Своей, скрывшему добродетель величия Своего и славу Свою прикрывшему смирением, чтобы тварь не была попалена видением Его…[95]

      Каждый христианин, по словам Исаака Сирина, призван подражать Христу в смирении. Приобретая смирение, человек уподобляется Господу и облекается в Него: «Всякий, кто облекся в то одеяние[96], в котором был видим Сам Творец, облекшись в тело наше, тот облекся в Самого Христа, потому что пожелал облечься, по внутреннему своему человеку, в то подобие, в котором Христос видим был твари Своей»[97]. Смирение в сочетании с христианским подвижничеством делает человека «богом на земле»[98].

      Христианское учение о смирении часто подвергалось нападкам со стороны философов антихристианского направления, таких как Ф. Ницше. Смирение при этом понималось как качество, свойственное рабам (из которых якобы преимущественно и состояла раннехристианская Церковь), как униженность, забитость, неспособность постоять за себя или отстоять свои интересы[99]. О несправедливости такого взгляда на смирение писал Н. Бердяев. «Извращенному и упадочному» пониманию христианского смирения он противопоставляет понимание, при котором оно рассматривается как «проявление духовной мощи в победе над самостью», то есть эгоизмом и эгоцентризмом:

      Человек помешан на самом себе, на своем «я». Мы все грешны эгоцентризмом. Со стороны нет более комического зрелища. Эгоцентризм искажает все перспективы жизни, все видно в ложном освещении, ничему не определено надлежащее место. Нужно подняться на высоту, выйти из ямы эгоцентризма, чтобы увидеть мир в истинном свете, чтобы все получило правильные очертания, чтобы увидеть горизонт. Нужно увидеть центр бытия не в себе, а в Боге, то есть в подлинном центре, и тогда все становится на свое место. Смирение по онтологическому своему смыслу и есть героическое преодоление эгоцентризма и героическое восхождение на высоту теоцентризма. Смирение есть выход из асфикции[100] своего замкнутого «я», своей затверделой самости в дыхание мировой жизни. Смирение не только не есть отрицание личности, но оно и есть обретение своей личности, ибо личность может быть найдена лишь в Боге, а не в затверделой и закоренелой самости[101].

      Смирение, согласно философу, «не только не противоположно свободе, оно есть акт свободы». Ничто не может принудить человека к смирению, которое

94

Григорий Нисский. О Блаженствах. 1 (PG 44, 1201). Рус. пер.: С. 368.

95

Исаак Сирин. Слова подвижнические. 82 (De perfectione. P. 575). Рус. пер.: С. 233 (Слово 53). Русский перевод творений Исаака Сирина под редакцией С. И. Соболевского был выполнен с греческой версии «Слов подвижнических», поэтому в ряде случаев он обнаруживает несоответствия сирийскиому оригиналу. В цитатах из «Слов подвижнических», приведенных в настоящей книге, эти несоответствия исправлены.

96

Т. е. в одеяние смирения.

97

Исаак Сирин. Слова подвижнические. 82 (De perfectione. P. 575586). Рус. пер.: С. 233–234 (Слово 53).

98

Его же. Слова подвижнические. 6 (De perfectione. P. 95). Рус. пер.: С. 317 (Слово 58).

99

См.: Ницше Ф. Антихристианин. С. 30–32.

100

Асфикция (от греч. ἀ – «без» и σφύξη – пульс), букв. «отсутствие пульса», перен. «удушье», «удушение».

101

Бердяев Н. А. О назначении человека. С. 124.