Дочь палача и Совет двенадцати. Оливер Пётч

необходимо представить нашего нового участника. Всем известно, что в наши ряды принимаются только лучшие палачи Баварии! Для меня большая радость и честь сообщить вам, что теперь вместе с Бартоломеем Куизлем за этим столом сидит и его брат, Якоб Куизль из Шонгау. Двенадцатое место освободилось, когда уважаемый всеми нами Филипп Хартманн из Аугсбурга приобрел бюргерские права. – Он показал на Куизля, сидящего напротив со скрещенными на груди руками. – Что ж, полагаю, все вы хорошо знаете Якоба и много рассказывать о нем нет нужды. Он был избран большинством участников.

      – Хоть и не всеми, – едко заметил Иоганн Видман, поглаживая бороду.

      Дайблер не обратил внимания на его замечание.

      – Все мы знаем, что Якоб Куизль превосходный палач и целитель…

      – Хоть и проявляет излишнее сочувствие, – перебил его, ухмыляясь, малый с рыжими волосами и шрамами на лице. Это был Маттеус Фукс из Меммингена, Магдалена видела его еще накануне. – Ха, если будет продолжать в том же духе, он подпортит нам репутацию кровопийц! В конце концов грешники на эшафоте станут пожимать нам руку и благодарить.

      Остальные разразились хохотом, и Куизль с нарочито виноватым видом опустил глаза. Дайблер двинулся к нему с наполненной до краев пивной кружкой, на которой было выбито имя Куизля.

      – Плоть от нашей плоти, кровь от нашей крови, – начал он громким голосом. – Добро пожаловать в Совет Двенадцати, любезный кум, и прими свое крещение!

      Согласно обычаю, Дайблер облил Куизля пивом, после чего с поклоном вручил ему кружку. Якоб встряхнулся, как мокрая дворняга, и остальные палачи дружно рассмеялись и застучали кружками по столу.

      – Как того требует обычай, наш кум приехал со своей семьей, – продолжил Дайблер и показал на ряды стульев. – Со своим сыном Георгом, подмастерьем из Бамберга, и дочерьми, Магдаленой и Барбарой. Младшая дочь у Якоба настоящая красавица, да к тому же не замужем.

      Дайблер с улыбкой обратился к Барбаре, неподвижно сидящей у двери.

      – Ну, девочка, поднимись, чтобы все могли полюбоваться тобой, – попросил палач.

      Барбара, однако, поджала губы и скрестила руки. Магдалена видела, как отец покраснел от злости. Он собрался уже возвысить голос, но Барбара все же поднялась и молча разгладила платье. При этом ее немного трясло, глаза сверкали, что придавало ей облик взбешенной ведьмы.

      «Чертовски привлекательной ведьмы», – подумала Магдалена.

      На палачей внешность Барбары, очевидно, тоже произвела впечатление. Кто-то присвистнул, другие лукаво поглядывали на Куизля.

      – А ты уверен, что девка от тебя, Якоб? – хихикнул низкий палач с горбом. – Милое дитя совсем на тебя не похоже. Куда девался здоровенный нос?

      Остальные расхохотались, и никто, кроме Магдалены, не заметил, как по щеке Барбары скатилась слеза.

      – Дьявол, они будто лошадь на рынке выбирают! – прошипела Магдалена. – Почему отец ничего не скажет?

      – А, такая уж суть у мужчин, – Георг пожал плечами. – Барбара вытерпит, вот