Миллиард долларов наличными. Анатолий Ромов

Ужас, правда? Мне так стыдно.

      Он улыбнулся:

      – Не нужно стыдиться. Ведь… – Он замолчал.

      – Ведь? – переспросила она.

      – Ну, я хотел сказать… Все, что должно было случиться, случилось.

      – Да? – Она испытующе посмотрела на него. – И… И…

      Тебе понравилось?

      – Очень.

      – Нет, честно?

      – Честно.

      Она поцеловала его:

      – Я рада… Жаль только, тебе нужно уходить…

      – Мне самому жаль. Но яхта есть яхта.

      Отодвинувшись, она села на кровати, обхватив колени.

      Нахмурилась:

      – Ненавижу эту твою яхту. А когда вы вернетесь?

      – Не знаю. Это зависит от Глеба.

      – Ладно… – Посмотрела на него. – Хочешь есть?

      – Есть не обязательно. Если можно, кофе. И я бы хотел принять душ.

      – Конечно. Иди в ванную. А я приготовлю кофе. И яичницу с гренками. Ты любишь яичницу с гренками?

      – Не откажусь.

      Когда он встал, она сказала, глядя ему в спину:

      – Юра, если б ты знал, как я счастлива.

      – Да? – Он не обернулся.

      – Да. Что встретила тебя.

      – Вот уж не знал, что могу приносить счастье…

      – Теперь знаешь.

      Хмыкнув, ушел в ванную. Принял душ, оделся. Пройдя в кухню, увидел Галю в домашнем халатике – она ставила на стол сковородку с яичницей.

      – Садись. Кофе уже на столе.

      Он сел. Наливая ему кофе, посмотрела на него:

      – Я тебя отвезу?

      – Галочка, не надо, прошу. Я доберусь сам. Расстанемся на пороге твоей квартиры, хорошо?

      – Ладно, как скажешь.

      Покончив с яичницей и кофе, встал:

      – Спасибо. Пошел.

      У двери ему пришлось выдержать ее долгий страстный поцелуй. Отпустив его наконец, открыла дверь. Сказала:

      – Возвращайся. Буду ждать. Помни.

      Он улыбнулся:

      – Счастливого плавания пожелать забыла?

      – Ой… – Бросилась ему на грудь. Прошептала: – Счастливого плавания.

      – Спасибо. – Осторожно высвободился. – Пока, Галочка.

      – Пока…

      Спустившись вниз и выйдя на улицу, с облегчением вздохнул.

      Первое, что он сделал, – сфотографировался в ближайшем фотоателье. Получив двенадцать фотографий, отправился на вокзал. Шагая по большому широкому бульвару, от которого до вокзала было недалеко, подумал: интересно, знает ли уже Аня Селихова о смерти Чемиренко? Вряд ли. Он уверен, о смерти жильца номера люкс четыре «А» не знают сейчас даже в гостинице, ведь горничные начинают убирать номера где-то в двенадцать дня.

      Интересно, предупредил ли Чемиренко Аню, что они работают вместе… Впрочем, раз Чемиренко сказал ему про Аню, значит, предупредил. Аня ему сейчас нужна как воздух. Конечно, прямым текстом он ей ничего не скажет. Даже сделает вид, что не знает, что Чемиренко мертв. Он просто попросит ее позвонить в Москву по телефону и продиктовать неизвестному ей человеку несколько цифр. Про цифры он ей скажет, что это телефонные номера. Этого будет достаточно, чтобы в центре поняли: Чемиренко убит, он же, Седов, на яхте