Михалыч. Дмитрий Арапов

на той дороге не просто так.

      – В смысле?

      – Вот представьте. Вам надо оставить машину. Вы боитесь, что ее угонят. Значит, за ней кто-то должен следить. Тот, кто не будет задавать лишних вопросов. Почему он ее оставлял именно там? Почему не во дворе? Мне кажется, что нужно еще раз сходить на это место и осмотреться. Фролов подождет.

      – Ты прав, Фролов подождет. Пойдем, посмотрим.

      Максим закрыл «копейку» и мы пошли смотреть на место, где стояла машина. Пришли, я пошел в один конец, Максим остался в начале переулка. Расстояние между нами было метров триста и представляло собой кусок проезжей части без разметки с двумя тротуарами. Справа был пустырь, слева забор, за которым был виден сквер. Раньше он был виден лучше, сейчас у забора растут плотно кусты и деревья. По плану дорога должна была идти дальше, но денег не хватило, и оставили, как есть. То есть асфальт переходит в гравий, а дальше смесь грязи и песка метров сто-сто пятьдесят, которая упирается в бурьян. На всей длине асфальта два канализационных люка.

      – Алексей Михайлович, меня беспокоят вот эти два люка – прокричал Максим.

      Я решил подойти к нему, чтобы он не орал и еще потому, что услышал не все.

      – Чего сказал?

      – Я говорю, меня беспокоят вот эти два люка. На том, который ближе к пустырю, стояла машина. А на втором он ставил машину, когда к ней кто-либо проявлял интерес. Это что получается?

      – Если у него появлялись подозрения, и он что-то спрятал, то тогда необходимо было проверить, все ли на месте.

      С этими словами я подошел к крышке люку и попытался ее приподнять. Глупая затея.

      – Смешно выглядело, Максим?

      – Нет, не смешно. Чем Михалыч-то ее открывал? В машине мы ничего похожего не нашли.

      – Пошли у забора пороемся. Он должен был держать инструмент в шаговой доступности.

      Подошли к забору. Максим подтянулся и перелез через забор, я остался на тротуаре. Стали ощупывать траву около забора и напротив люка Максим нащупал что-то железное. Поднял. Это железное оказалось куском арматуры с загнутым концом. Конец был заострен. Максим с арматурой перелез обратно, и мы пошли к люку около пустыря.

      – Давай, Максим, ты поддеваешь крышку, а я пытаюсь её ухватить руками.

      Максим поставил загнутый конец в выемку в крышке и потянул на себя. Крышка поддалась, и я сразу ухватил её обеими руками и вытащил из пазов. Откатил крышку в сторону и перевернул. Ничего к ней прикреплено не было. И ничего не написано. Мы посмотрели вниз, в люк. Оттуда пошел запах нечистот. Дна видно не было, хоть и было на улице светло.

      – Алексей Михайлович, как Михалыч делал все этот один? Это ведь какая сила нужна? Или он как-то наловчился.

      – Да, это еще один вопрос, на который пока нет ответа. В люк надо лезть.

      – Я полезу.

      – Нет, Максим, на это раз я. Стой здесь, стереги люк. Я пойду, переоденусь и вернусь.

      И побежал к дому. Пришел домой, переоделся в старый комбинезон без одной лямки, взял перчатки, сапоги, фонарик и вернулся обратно. Дал фонарик и ключи от своей квартиры Максиму.

      – Свети мне, а