Война за океан. Том первый. Николай Задорнов

же плита так дымит? – спросил поручик, глядя, как время от времени дым вырывается из-под котла. Унтер Козлов заглянул в плиту.

      – Да маленько камень завалился, – ответил Калашников.

      – Неужто погода опять переменится, – беспокоится Матрена. – Однако, пурга не схватит ли тебя в дороге? – говорит она мужу.

      – Стройся! – раздался голос младшего унтера Салова.

      Воронин и Козлов назначали людей на работы.

      Глава вторая. Капитан

      …мне мои гуси всегда кажутся лебедями.

Чарлз Дарвин

      – Подобин, к тебе дружок приехал, – появляясь в полдень в дверях, сказал казак Беломестнов. За ним вошел молодой гиляк с румяным лицом.

      – А-а, Таркун!

      Иван летом выменял у Таркуна шкуру лося за несколько старых гвоздей и кусочек листового железа. Он подстилает шкуру на нары и берет с собой в дорогу, когда предстоит ночлег в лесу. А Таркун из железа сделал наконечники для стрел и подстилку под ступни на лыжи, это он сам придумал. Его лыжам теперь завидуют все гиляки.

      Подобин перекладывает в углу топку. Гиляк присел на краешек нар, глядя на разломанную плиту. Кто-то ткнул его в спину, он оглянулся и увидал Мокринского, дрожащего от гнева.

      – Куда ты, погань, лезешь? Вшей-то по нарам трясти.

      – Что значит погань, – заметил Подобин, – он такой же человек.

      – Нехристь! Тьфу! – плюнул старик.

      Таркун отпрянул и присел на корточки у двери.

      – Что это ты? – укоризненно спросила Алена, обращаясь к Мокринскому.

      – Даром их нечего приваживать! – шутливо заметил Беломестнов.

      – Закурим, – доставая кисет, сказал гиляку Подобин. – Сиди, сиди, никто не тронет. – Матрос пригласил гиляка на свое место на нарах, но тот не пошел. – Вот печку перекладываем…

      В сенях раздались стук, голоса. Вскоре появились матросы в полушубках. Они с острова Удд привезли две нарты досок. Там еще по осени разобрали корпус разбившегося брига «Шелихов».

      – Эка грязи сколько развели! – со злом сказал курносый матрос Фомин, видя разломанную плиту, глину и камни, но тут же усмехнулся, заметив в висевшем на стене зеркале красивое лицо Алены.

      – Становись с мутовками! – раздалась команда Салова.

      Получив порцию рыбных щей и хлеба, люди подходили к столу и садились на лавки. Молодые ели, держа мутовки на столе, а некоторые пожилые, желая, видно, чтобы во время еды к ним никто не привязывался и не нарушал наслаждения, отворачивались от общего стола и хлебали варево, жадно заедая хлебом.

      Алена дала и гиляку мутовку, объяснила, чтобы становился в ряд. Муж ее налил гиляку щей. Матрена Парфентьева подала гостю кусок хлеба и показала, чтобы сел к столу, но гиляк устроился на полу подле нар, поджав под себя ноги, и тоже стал быстро есть.

      – Мяса нет, все рыба ржавая, – жаловались за столом.

      Таркун немного понимал по-русски.

      – Разве мяса нет? – тихо спросил он сидевшего рядом Ивана Масеева по-гиляцки.

      – А где же