Даниэла. На грани. Амадеуш Вуйцик

спорь. Лучше собирай вещи.

      Даниэле ничего не объяснили, ей упаковали чемодан и посадили на поезд в тот же день. Она плакала, расставаясь с мамой. Девочка заливалась слезами, ей казалось, что они никогда больше не увидятся.

      – Я не хочу! Не хочу! Не… не хочу, – еле выговаривала сквозь слёзы маленькая девочка.

      – После лета мы обязательно встретимся, Даночка.

      Был знойный вечер 27 мая 2001 года. Поезд мчался через всю Россию, оставляя позади поля, луга, леса и горы. Природа поражает своей красотой человеческое воображение. Природа волшебна! Даниэла, смотря в окно, пыталась понять все странности жизни, речи родителей, зачем они ссорятся и кричат друг на друга, почему ей никогда нельзя ничего говорить и почему ей ничего не объясняют…

      В этот же вечер Марианна устраивалась в своём новом жилище на улице Коллонтай, недалеко от станции метро «Проспект Большевиков». Хрущёвский дом был стар и дряхл, казалось, что он вот-вот расползётся по швам. Марианне была предоставлена одна комната в пятикомнатной квартире. Коридор был ужасен – трещащий деревянный пол, наполовину зелёные, наполовину мелованные стены, которые обсыпались, одна моргающая лампочка на чёрном от пыли и грязи потолке. Около каждой из пяти дверей стояли старые тапки и грязные ботинки. А за дверьми жили люди с печальным прошлым. Из туалета, откуда, не переставая, доносился смрадный запах, бегала крыса в кухню. И обратно. Кухня была прокурена насквозь дешёвым табаком и пахла старой затвердевшей овсяной кашей. Грязные ржавые кастрюли, разбросанные всюду и наполненные не пойми чем; замасленные газовые плиты и жёлтые раковины придавали красочность всей картине кухни. Комната Марианны была на самом деле просторна, но в этой комнате также жила одна старушка. Её звали Фёкла Ивановна. Её серо-голубые глаза почти целиком вылезли на лоб, брови нахмурились, нос скукожился, было много морщин на лице, седые редкие волосы и выпячивающиеся широкие губы – это её портрет. Она невысокого роста, сгорбленная и полная. Но было ещё кое-что в ней интересное – каждые семь с половиной минут она повторяла одну и ту же фразу: «Да пребудет свет!». При этом она чуть задирала голову наверх и закатывала свои глаза так, что, казалось, будто они почти исчезли из глазного яблока. Причём, ничто не влияло на произнесение её фразы, она говорила её всюду, где бы ни находилась. Читала бы газету, была ли в туалете, душе, либо смотрела телевизор, она всегда систематично повторяла одну и ту же фразу каждые семь с половиной минут. Марианна на второй день установила эту периодичность – просто засекла время между фразами старушки. В соседней комнате жила подружка Фёклы Ивановны, её звали Прасковья Николаевна. Эта седовласая высокая худая женщина повторяла почти каждые тридцать минут: «Слава Богу!». У неё эта фраза тоже была систематизированной, по расписанию – как у подруги. Иногда они произносили фразы одновременно. Это место стало для Марианны новым домом…

      Ольга Петровна поселилась у своих старых подруг на Гренадёрской улице. Ей с ними было очень хорошо. Но она, не переставая, думала о своей семье. Трёхкомнатная квартира на проспекте Стачек осталась в запустении…

      Борис переехал в посёлок