Сестра. Екатерина Викторовна Кузнецова

учно отвечая голосу, звенящему в самом мозгу.

      – Тогда как ты можешь утверждать, что там ничего нет? Кто придумал, что после смерти всё заканчивается?

      – Мы будем жить вечно? – спросил он у незнакомца, которого не видел, но чей голос отчётливо звучал в его голове.

      – Мы умрём, – ответил он. – Но это не значит, что больше не будет ничего.

      Голос стих. Он открыл глаза. Яркий свет утреннего солнца причинял боль. Дышать было тяжело, но возможно. Глаза на секунду сами собой закрылись от режущего света. Усилием воли он снова открыл их. Постепенно боль прошла. Солнечный свет из ярко-режущего медленно превращался в тёплый и мягкий. Голубое небо смотрело в окно через прозрачный тюль. Из груди вырвался вздох. Вместе с тяжёлым стоном он вылетел в комнату. На волю. Из тесной грудной клетки на простор квартиры. Ему тоже захотелось вырваться. На волю. Из тесной комнаты. На улицу. Туда, где ветер и солнце, сливаясь в тёплой прохладе, носятся над землёй.

      Он смотрит в окно неподвижным взглядом. На небо. Этот глубокий голубой цвет успокаивает, напоминая, что он ещё жив. Он жив, пока видит небо.

      – Смерти нет, – прошептал он. Голос не ответил. В голове воцарилась странная тишина. Ни одна мысль не могла пробиться сквозь неё.

      – Смерти нет, – повторил он, стараясь сказать это как можно громче. Как будто что-то от этого могло измениться… – Смерти нет!