Джульетта стреляет первой. Анна и Сергей Литвиновы

прямо на пирс. Он мне пальцем грозил, кричал, что нехорошо врать. С тех пор я у них в стоп-листе, – тяжело вздохнул.

      – Они только журналистов не пускают?

      – Вообще никого из русских. Только потенциальных покупателей. Кто заранее подтвердит платежеспособность.

      – Но почему? – удивилась Татьяна.

      – Сам хотел бы узнать! Может, воры в законе там прячутся. Или нарколаборатория.

      – А если у человека там родственники?

      – Навестить можно, но не дольше, чем на месяц. И никаких фотографий – при выезде багаж тщательно проверяют, флешки изымают, память заставляют стирать. Всех касается. Иностранцев тоже.

      – А их туда пускают?

      – Есть крошечная квота для туристов – из Европы, Америки. У меня отец болгарин, и я настолько на Матуа помешался, что специально его фамилию взял и вид на жительство получил. Снова рванул туда, теперь по квоте и по болгарскому паспорту. Что ты думаешь? Опять завернули, прямо в порту!

      – И после этого ты говоришь, что мы встретились случайно, – усмехнулась Татьяна.

      – Ну, я не буду настолько уж нагло врать, – покаянно склонил голову Пит. – Просто мир тесен.

      – Что ты имеешь в виду?

      – Что ты, что я – редкие, уважаемые специалисты. Поэтому и хедхантер у нас один. Самый лучший.

      – Так это Демьян меня сдал?! – возмутилась Садовникова.

      – Тань, ну он просто знал, как для меня важно попасть на остров. Но сразу сказал: «Она тебя все равно пошлет». – Пит обезоруживающе улыбнулся.

      – Куда я тебя пошлю? Из самолета выкину?! – буркнула Татьяна.

      Отвернулась от нового знакомца к окну.

      Самолет совсем мягко и незаметно (как всегда бывает, когда сидишь на первых местах) взлетел. Под крылом ежились заснеженные дома-коробочки, вдоль канала Москва – Садовникова углядела – брел одинокий лыжник.

      Не то обидно, что использовали (в нынешние корыстные времена – обычное дело). Гораздо противней, что почти поверила: молодой красавчик-фотограф положил на нее глаз. Сидела с ним рядом, радовалась: вот, мол, я еще ого-го-го. Не дряхлеющие дядьки клюют, но юные пленительные красавцы.

      – Тань, – жалобно пробормотал из своего кресла Пит, – хочешь орешков?

      Смешной. Фантастически красивый.

      – А как я могу тебе помочь? – вкрадчиво спросила Татьяна.

      – Не знаю, – поспешно отозвался он. – Приглашение ты мне не пришлешь – я не родственник и вообще в стоп-листе. Фотки за меня тоже сделать не сможешь. А если бы и могла – я девчонок не подставляю.

      – Тогда на что ты рассчитывал?

      – Так… – пожал плечами. – Завести своего человека в стане врага. Может, что когда расскажешь. Или примешь на острове.

      – Каким образом, если тебя туда не пускают?

      – Ну, как у Лермонтова. Я – контрабандист. Ты – ждешь на берегу, – не растерялся парень.

      Самолет набрал высоту, к их креслам немедленно бросилась стюардесса:

      – Еще шампанского?

      Таня не любила пить в полете – алкоголь в герметичном салоне пересушивает кожу и плохо влияет на сосуды, – но