Королевская кровь. Темное наследие. Ирина Котова

детстве гонял наглых голубей и смотрел на море? Крышу, по которой лазил так, что мать чуть в обморок не падала? Подвалы, в которые пытался спуститься, надеясь обнаружить тайный ход, – но дед так и не показал его (кстати, надо поднять план замка и найти все-таки, куда он ведет). Или скучнейшую галерею Дармонширов, где были собраны, кроме портретов семьи, произведения известнейших мастеров?

      Увы, живописи Люк не понимал. Зато любил местную библиотеку – очень старую, уютную: там в раннем детстве дед читал ему книги о приключениях. Наверное, только тогда Люк мог усидеть на месте – слушая выразительный голос старика. К сожалению, это бывало нечасто. Зато сохранилось дедово кресло, такое широкое, что они помещались в нем вдвоем и даже вместе с пледом, в который кутались зимой.

      По словам старого герцога, в высоких шкафах можно было обнаружить экземпляры рукописных книг, которые и в королевской библиотеке найти было невозможно. Да, дед гордился своим замком и своей землей. И правил ею крепко. Не то что он, Люк.

      Или можно было бы отвезти Ангелину на старую систему фортификаций, дугой обхватывающую герцогство со стороны Инляндии. Укрепления и форты остались с того времени, когда Дармонширы взяли себе слишком много воли, и монарх пошел войной призывать вассала к порядку. Закончилось все полугодовой осадой – дальше фортов войска не прошли – и, ко всеобщему удивлению, женитьбой овдовевшего к тому времени короля на наследнице замка Вейн. В детстве Люк облазил их все – и не раз солдаты гарнизонов, к которым были прикреплены форты, возвращали его обратно в замок. Но разве это будет интересно женщине, в жилах которой течет лед?

      Люк еще раз посмотрел на профиль старшей Рудлог. Нет, все же чувствуется напряжение. Смотрит вперед, в одну точку, руки лежат спокойно. Чересчур спокойно.

      – Сочувствую вашей утрате, – сказал Люк с некоторой неловкостью. Принцесса изумленно повернулась к нему. Глаза ее были ледяными, как и тон.

      – Не нужно об этом, Лукас.

      – Как ваша семья? – спросил он, подавляя желание заткнуться.

      «Как Марина?» – хотел спросить он.

      – Нам тяжело, – спокойно ответила она. Снова с холодком взглянула на него. – Вы хотите спросить о ком-то конкретном?

      – Да, Ангелина.

      Она помолчала и, когда Люк уже думал, что не ответит, заговорила:

      – Марине всегда труднее нас всех. Она очень ранима. И впечатлительна. И я очень рассчитываю, – добавила она, – что эта информация не приведет вас к решению еще больше раскачать ее эмоциональное состояние. И вы не расстроите меня.

      Он усмехнулся – иногда в тоне невесты прорезывались железные ноты наставников из кадетской школы. Только выражения у тех были подоходчивее.

      – Вам не в чем меня упрекнуть, Ангелина, – Люк легко выдержал ее взгляд.

      – Я знаю, – отозвалась она, отворачиваясь. – И, признаться, удивлена. Не думала, что вы ограничитесь цветами. И обойдетесь без публичных скандалов в Инляндии.

      «Тандаджи, сукин сын, работает блестяще».

      Ему