Лабиринт Мёнина (сборник). Макс Фрай

а безотлагательное.

      – В общем, так, – устало вздохнул Джуффин. – До заката можешь резвиться. Заодно и нашу официальную версию раструбишь на всех углах. И постарайся врать как можно убедительнее, я тебя умоляю.

      – Ладно, буду врать, – пообещал я. И после небольшой, но напряженной паузы спросил: – Думаете, я серьезно влип?

      – Как всегда, – ехидно ответствовал шеф.

      – Какая прелесть, – буркнул я, уже с порога.

      Впрочем, не такой уж скверной казалась мне жизнь, когда я покидал дом сэра Джуффина. Во-первых, на пороге топтался мой старинный приятель по имени Хуф. Я бережно взял собачку на руки, чтобы предоставить ему счастливую возможность облизать мой нос – до сих пор не могу понять, что привлекательного он находит в столь заурядном предмете. Во-вторых, солнечные зайчики по-прежнему жизнерадостно плясали на серебристой поверхности Хурона, не заботясь о безопасности многочисленных возниц, вынужденных пересекать мосты почти вслепую. И, в-третьих, пьянящий ветер дальних странствий уже кружил мою бедную глупую голову. Не могу сказать, что перевозка умирающих стариков на летающем пузыре Буурахри сквозь плотно сомкнутые ряды их старинных врагов – мое любимое занятие, но я очень люблю жизнь во всех ее проявлениях. При условии, что эти самые проявления отличаются некоторым разнообразием.

      Одним словом, я был вынужден с некоторым удивлением признать, что настроен скорее оптимистически. Довольно странно, если учесть, что сам сэр Джуффин Халли явно не был уверен в благополучном исходе нашей похоронной процессии.

      Настроение стало еще лучезарнее, когда я обнаружил, что владелец крошечного трактирчика, приютившегося в конце Гребня Ехо, выставил несколько столиков на свежий воздух – явление само по себе ничем не примечательное, если бы за одним из столиков не сидела леди Меламори. Ее яркое полосатое лоохи трепетало на ветру, как флаг неведомой державы. Любовь всей моей жизни наворачивала мороженое с энтузиазмом оголодавшего за зиму медведя-шатуна. Она еще и перемазаться умудрилась, совсем как наш пернатый умник Куруш, который, в отличие от нее, не имеет решительно никакой возможности пользоваться салфетками.

      Меня она упорно отказывалась замечать, пока я не уселся напротив. Справедливости ради следует отметить, что появление моей физиономии в полуметре от ее носа заставило Меламори на мгновение оторваться от мороженого.

      – Здо́рово! – обрадовалась она. – А я как раз тебя выслеживаю. До меня дошли слухи, что ты сидишь дома у нашего шефа. Кофа собственными глазами видел, как твой амобилер пересекал мост. Я предположила, что рано или поздно тебе придется покинуть сие убежище. И вот, как видишь, сижу, караулю.

      – Гениально, – вздохнул я. – Собирать информацию ты действительно умеешь. А вот сидеть в засаде – не очень-то.

      – Что, скажешь, я плохо сижу? – возмутилась она. – По-моему, так просто отлично!

      – Никаких возражений, –