Брачная ночь с графом. Амелия Грей

кивнул Харрисон. – Тогда предоставляем это тебе.

      – А почему бы нам прямо сейчас не отправиться в «Уайтс»? – внезапно предложил Брэй. – Мы могли бы там немного выпить и поиграть в карты или в бильярд.

      – Я остаюсь здесь, – решительно заявил Адам. – А вы – как хотите. – Он знал, что не сможет уйти, пока снова не поговорит с мисс Райт. Да-да, он непременно должен был снова с ней поговорить. Разумеется, он не собирался проявлять к ней какой-либо интерес – просто хотел извиниться за проявленную бестактность. И, возможно, ему удастся выяснить, что у нее с ногой.

      Друзья молчали, и Адам добавил:

      – Я не собираюсь оставаться на выпивку после ужина, но на трапезу останусь. А ты, Брэй?

      – Я тоже, – ответил тот.

      – И я с вами, – с улыбкой сказал Харрисон. Он покосился на Брэя, и оба громко рассмеялись.

      Адам тоже не удержался от улыбки. Он не мог долго сердиться на своих друзей. Кроме того, он сам был виноват – не заметил трость в руке мисс Райт. Интересно, что она о нем подумала?

      Что же до него, Адама… Если честно, то его ужасно к ней влекло, но он, конечно же, не станет ее добиваться.

      Глава 6

      Мне адское терзает душу пламя,

      Нет силы передать его словами.

У. Шекспир. Обесчещенная Лукреция

      Кэтрин была смертельно обижена. Более того, она была шокирована. Нет, даже не шокирована – все оказалось гораздо хуже, и она не могла подобрать подходящие слова, чтобы описать свои чувства.

      Неужели этот граф и в самом деле пригласил ее на танец?!

      Более слабая женщина упала бы в обморок, выбросилась бы из окна или спрыгнула бы с балкона. Но она, Кэтрин, всего лишь вздохнула, а затем взяла себя в руки, собралась с мыслями… и покинула лорда Грейхока, поспешно затерявшись в толпе, покидавшей зал. Уже долгие годы Кэтрин мало что волновало, и она не могла припомнить случая, чтобы кто-то смутил ее и вывел бы из себя, но этот граф… Ох, он ужасно огорчил ее своей самой обычной, казалось бы, просьбой.

      Она давно научилась жить с искалеченной ногой, причиняющей немалые мучения, – ведь прошло уже более двенадцати лет после того несчастного случая и десять с тех пор, как она вновь повредила ту же ногу, свалившись с лестницы (ей тогда было девять). Какое-то время она ужасно жалела себя, а затем довольно долго пользовалась своим увечьем как щитом, защитой от других обид и душевных травм. Но теперь увечье стало как бы частью ее личности, и Кэтрин редко вспоминала о нем даже когда бралась за трость, чтобы пройтись. И она давно уже привыкла к тому, что люди глазели на нее, хотя и понимала, что странно видеть столь юную девушку, передвигающуюся с помощью трости. Но вот сейчас с ней случилось что-то необычное… Как только она увидела этого красивого джентльмена… Ох, сердце ее в тот же миг заколотилось так сильно, что едва не выскочило из груди. Разумеется, она была заворожена взглядом его прекрасных глаз. Когда же он пригласил ее танцевать – ее никто никогда не приглашал! – ей ужасно захотелось ответить согласием, и в тот момент она все на свете отдала бы за то, чтобы стать