Без предела. Юсси Адлер-Ольсен

стекают по стене.

      Мёрк кивнул.

      – Вчера во второй половине дня я имел короткий разговор с Кристианом Хаберсотом. Я знаю лишь, что он хотел, чтобы я принял участие в расследовании какого-то дела, а я, вероятно, не проявил должной отзывчивости, – и вот мы здесь. Я предполагаю, что мы не слишком помешаем вашей работе, если ознакомимся с обстоятельствами произошедшего чуть подробнее. Надеюсь, что вы не будете против.

      Если прищуренные глаза и уголки рта, направленные вниз, на Борнхольме означали согласие, можно было считать эту сторону дела улаженной.

      – Возможно, вы могли бы помочь мне понять, на что он намекал нам в письме? Он пишет, что отдел «Q» – его последняя надежда.

      Начальник полиции покачал головой. По всей вероятности, он мог бы помочь, но просто не хотел. Для этого у него были подчиненные.

      Шеф махнул полицейскому в парадной форме.

      – Это комиссар Йон Биркедаль. Он – уроженец острова, был знаком с Хаберсотом задолго до моего назначения. Мы с Йоном и представителем Полицейской ассоциации являлись единственными сотрудниками участка, которые присутствовали на прощальном мероприятии Хаберсота.

      Ассад протянул руку первым.

      – Мои соболезнования, – произнес он.

      Биркедаль с волнением ответил на рукопожатие и обратился к Мёрку:

      – Привет, Карл, давно не виделись.

      Взгляд коллеги показался ему знакомым; Мёрк попытался подавить рефлекс, от которого на лбу собирались морщины.

      Человек, стоявший перед ним, выглядел лет на пятьдесят с небольшим, то есть был почти ровесником Карла. Несмотря на усы и набухшие свинцовые веки полицейского, Мёрк начал припоминать, что действительно пересекался с ним прежде. Черт возьми, ну где же он его видел?

      Биркедаль рассмеялся.

      – Естественно, вы меня не помните, я учился курсом младше в полицейской академии на Амагере. Мы с вами как-то играли в теннис, и я выиграл три партии подряд, извините за нескромность. После чего вы неожиданно расхотели продолжать игру.

      Кажется, Роза стоит за его спиной и подхихикивает? Если так, ей же хуже.

      – Ну-у… – Карл попытался улыбнуться. – Да нет, я с удовольствием поиграл бы еще, но, кажется, у меня тогда нога подвернулась? – предположил он, не припоминая подобного эпизода. Если он когда-то и играл в теннис, это его заблуждение оказалось счастливо похоронено еще на заре времен.

      – Итак, то, что случилось с Кристианом, оказалось для нас настоящим шоком, – слава богу, комиссар сам сменил тему. – Но он пребывал в меланхоличном расположении духа на протяжении многих лет, хотя мы здесь, в участке, посреди ежедневной рутины не особо замечали это. Думаю, нам не в чем упрекнуть его по части исполнения служебных обязанностей, правда же, Петер?

      Начальник полиции кивнул.

      – А вот дома, в Листеде, для Хаберсота все складывалось несколько иначе. Он развелся и проживал в одиночестве, ощущая неизбывную горечь в отношении старого