Черные клинки. Ветер войны. Евгений Перов

пока не понял в полной мере. И не от того, что он опять оказался в плену – по всей видимости, даже более худшем, чем лагерь бессов. И даже не от того, что в скором неотвратимом будущем его ждет смерть – в этом сомнений не было. Страшно от того, что его покидал единственный человек, которого он знал во всей в этой сраной пустыне. А, осознав это, Пулий ужаснулся еще больше: этот человек едва не угробил его, протащив вслед за лошадью, но Пулий чуть ли не скучал по нему. Почти как по старому другу.

      Вдруг Сиплый замер, будто вспомнил о чем-то, и развернулся.

      – Эй, парни, – начал он.

      Стражник, который привязывал Пулия, протестующе замахал руками.

      – Нет, нет и нет. Ты же знаешь, после того случая… как там его звали… когда он сделал с этой девкой… ну… то, что сделал. В общем, Гнут запретил баб трогать, а нам проблемы не нужны.

      – Ага, – подтвердил толстяк, выпрямился и расправил плечи, преграждая путь к пленникам.

      Сиплый сделал шаг навстречу и дружелюбно развел руки.

      – Да ладно вам, парни, одним демонам известно, сколько мы еще будем по пустыне таскаться, – он подмигнул и вынул из кармана блестящую монету. – Нет ничего такого, что нельзя уладить с помощью старого доброго серебра.

      Стражники переглянулись. Толстяк облизнул губы. Тем временем, обе девушки съежились, поджав ноги, и тщетно попытались спрятаться в центре круга.

      – Хочешь девку, гони еще одну, – процедил Одноухий.

      Сиплый колебался.

      – Ну?! Платить будешь или пойдешь мозоли на ладонях натирать?

      Сиплый скорчил очередную гримасу боли и отчаяния, но выудил вторую монету. Одноухий стражник приблизился, сгреб награду и бросил один блестящий кругляш своему напарнику. Тот протянул руку, не поймал. Крепко выругавшись, он опустился на четвереньки в поисках упавшего серебряника.

      – Давай только быстро, – озираясь по сторонам, сказал Сиплому одноухий. – Видишь ту палатку? – он указал в сторону серого строения, отдаленно напоминающего шатер, шагах в тридцати от загона.

      Сиплый кивнул.

      – Пустая. Сделаешь свое дело и бегом обратно.

      Сиплый кивнул дважды. Его рот растянулся. Пузан, наконец, нашел монету, заботливо сдул с нее пыль и попробовал на зуб. Удовлетворенно хмыкнув, будто кусал не металл, а сочную телятину, он сунул награду за пояс.

      – Какую берешь?

      Сиплый, пошатываясь, приблизился к пленникам. Тут Пулий ощутил, что земля под задницей и сумрачное небо тоже изрядно качаются.

      – Эту, – оскалившись улыбкой с недостающими зубами, Сиплый ухватил за волосы более смуглую и более молодую девушку. Та вскрикнула. Совсем еще юная. Едва ли старше, чем Ива.

      Ива! Как же Пулий забыл про нее.

      Он помотал головой. Проклятье. Да это же и есть Ива! Сиплый поднимает за волосы Иву. Его Иву. Ублюдок!

      Пулий снова затряс головой, отчего все вокруг заплясало лишь сильней. Он попытался встать.

      – Эй! Убери от нее лапы! – немало удивившись, он услышал собственный голос.

      Сиплый повернулся.

      – Я