Пена колдовских доменов. Виктор Чирков

ее было целое ведро…

      – И еще, если в этом мире есть, конечно, – хозяин Замка тысячи миров мечтательно прикрыл глаза и в воздухе поплыл чудесный аромат.

      – Кофе, обижаете… И я думаю не маленькую чашечку, а…

      – Тазик, небольшой тазик, а то было так сыро, так грязно, – загнусил Пуфф.

      Ян попытался ухватить котищу за ухо, но промахнулся.

      – Незя, я это, как его, домашний Хранитель очага! Во! Не, домашнего очага или… Животных бить нельзя! Нужно гладить и чесать за ушком! Хорошо кормить…

      – А хранитель руки мыл перед едой?

      – Я весь мылся, в окопе, на берегу озера.

      Пуфф предъявил свои передние лапы, на них засохли комки белой глины. На Марка было страшно смотреть.

      – А, лапы? Счас.

      Безобразник высунул язык и по-кошачьи принялся облизывать глину, периодически сплевывая на пол.

      – Ну, знаешь… – и интеллигентный демон потерял дар речи.

      – Знаю, но так крепко пристала, – нагло ухмыляясь, ответил Пуфф.

      – Насчет тазика это он у нас… – начал Ян, но задумался, подбирая определение помягче.

      – Хам трамвайный, – закончил Марк, наконец, приходя в себя.

      – Сейчас сделаю кофе и разогрею шашлык, вчерашний, но хорош! В дождь я обычно не готовлю, все равно никого нет, – и хозяин удалился.

      – Это кондуктор или контролер? – на голове Пуфа появилась фуражка, в одной лапе рулон бумажных полотенец с изображением билетов, в другой – компостер соответствующего размера. Морда приняла озадаченное выражение.

      – Пассажир, – хмыкнул Ян, снимая кроссовки и вытягивая ноги к огню. Затем он взял «билетный» рулон, отмотал кусок, с наслаждением скомкал его и засунул в кроссовку.

      Марк и Пуфф замерли, с ужасом наблюдая за шефом…

      – Вы чего? Ноги у меня мокрые и замерзли. Не до приличий, тело на сухое место ставить надо было, – произнес Ян назидательно, заталкивая большой ком бумаги во вторую кроссовку. Тем временем от красных носков начал подниматься пар.

      – С вами все в хорошо? – осторожно осведомился Пуфф, пряча на всякий случай компостер за спину.

      – Какое к лешему «хорошо», – передразнил шеф, придвинувшись к камину, – носки сырые, в животе урчит!

      Компостер выпал из лапы Пуффа и глухо ударился об пол.

      Вернулся трактирщик и поставил на стол большое блюдо подрумяненного дымящегося мяса и тарелку со стопкой черного хлеба. Ян прикрыл глаза и всем своим существом ощутил восхитительный запах сочных, покрытых изумительной корочкой кусочков, запах теплого ржаного хлеба. Ощущение жизни оказалось столь сильным и объемным, что хозяин Замка выпустил когти, проткнул указательным кусок мяса и, жмурясь от удовольствия, съел.

      – Потерпите минутку, вилки и кофе принесу, – ничуть не смутился трактирщик.

      – Шеф, но…

      – Не съехала ли крыша? Но, дорогие мои, вам не угодишь – окаменеешь, плохо. Интерес к жизни прорежется, и это не то… Сэр Кирик, где же вы?

      – Иду, иду.

      Трактирщик налил кофе. Ян с восхищением втянул