Приключения Робинзона Крузо. Даниэль Дефо

милях в двух вправо, на берегу, куда ее выбросило море{53}. Я поспешил было в том направлении, думая дойти до нее, но оказалось, что путь преграждал глубоко врезывавшийся в берег заливчик шириною в полмили. Тогда я повернул назад, ибо мне было важнее попасть поскорей на корабль, где я надеялся найти что-нибудь для поддержания своего существования.

      После полудня волнение на море совсем улеглось, и отлив был так низок, что мне удалось подойти к кораблю на четверть мили. Тут я снова почувствовал приступ глубокого горя, ибо мне стало ясно, что если б мы не покинули корабль, то все остались бы живы: переждав шторм, мы благополучно перебрались бы на берег и я не был бы, как теперь, несчастным существом, совершенно лишенным человеческого общества. При этой мысли слезы выступили у меня на глазах, но слезами горю не поможешь, и я решил все-таки добраться до корабля. Раздевшись (день был нестерпимо жаркий), я вошел в воду. Но, когда я подплыл к кораблю, возникло новое затруднение: как на него взобраться? Он стоял на мелководье, весь наружу, и уцепиться было не за что. Дважды я проплыл вокруг него и во второй раз заметил недлинный канат – удивительно, как он сразу не бросился мне в глаза. Он свешивался так низко над водой, что мне, хоть и не без труда, удалось поймать его конец и взобраться на бак корабля. Судно дало течь, и трюм был полон воды; однако оно так увязло килем в песчаной или, скорее, илистой отмели, что корма была приподнята, а нос почти касался воды. Таким образом, вся кормовая часть оказалась сухой, и все, что там находилось, не пострадало от воды. Я сразу обнаружил это, так как, разумеется, мне прежде всего хотелось узнать, что из корабельного имущества было попорчено и что уцелело. Оказалось, во-первых, что весь запас провизии был совершенно сухой, а так как меня мучил голод, то я отправился в кладовую, набил карманы сухарями{54} и ел их на ходу, чтобы не терять времени. В кают-компании я нашел бутылку рому{55} и отхлебнул из нее несколько хороших глотков, ибо очень нуждался в подкреплении сил для предстоящей работы.

      Прежде всего мне нужна была лодка, чтобы перевезти на берег все то, что могло мне понадобиться. Однако бесполезно было сидеть сложа руки и мечтать о том, чего нельзя было получить. Нужда изощряет изобретательность{56}, и я живо принялся за дело. На корабле были запасные мачты, стеньги и реи. Из них я решил построить плот. Выбрав несколько бревен полегче, я перекинул их за борт, привязав предварительно каждое веревкой, чтобы их не унесло. Затем я спустился с корабля, притянул к себе четыре бревна, крепко связал их между собою по обоим концам, скрепив еще сверху двумя или тремя коротенькими досками, положенными накрест. Мой плот отлично выдерживал тяжесть моего тела, но для большего груза был слишком легок. Тогда я снова принялся за дело и с помощью пилы нашего корабельного плотника распилил запасную мачту на три куска, которые и приладил к своему плоту. Эта работа стоила мне неимоверных усилий, но желание запастись по возможности всем

53

…первое, что я увидел, была наша шлюпка, лежавшая милях в двух вправо, на берегу, куда ее выбросило море. – Странно, что об этой шлюпке Робинзон вспоминает вновь лишь после трех лет пребывания на острове, когда она уже была безнадежно испорчена: ведь она могла бы очень пригодиться Робинзону, в частности в его поездках на корабль.

54

…набил карманы сухарями… – М. П. Алексеев вслед за английскими исследователями (Гилдоном, Минто) отмечает эту деталь как одну из неточностей у Дефо: ведь сказано, что Робинзон поплыл на корабль, раздевшись; однако далее говорится, что лежавшую на берегу одежду Робинзона унесло в море и у него остались только чулки да штаны, которых он не снимал.

55

…бутылку рому… – Ром (спирт, получаемый в Вест-Индии из сахарного тростника) впервые появился в Англии после колонизации Барбадоса. С XVII в. его было принято давать морякам во флоте.

56

Нужда изощряет изобретательность… – В книге Вудса Роджерса «Кругосветное путешествие» (1712), с которой был знаком Дефо, есть почти такая же фраза: «Нужда – мать изобретательности». Близкая фраза встречается и во «Всеобщей истории торговли», написанной Дефо в 1713 г.: «Нужда – мать усовершенствований и служанка изобретательности».