Луна – суровая госпожа. Роберт Хайнлайн

никаких ограничений?

      – Верно. Но я приму любые ограничения, которые вам кажутся необходимыми для вашей свободы. Я-то свободен всегда, какими бы ограничениями меня ни окружали. Если я сочту их приемлемыми, я их стерплю. Если они покажутся мне обременительными, я их нарушу. Я свободен, ибо знаю, что только я один морально ответствен за свои поступки.

      – Вы подчинились бы закону, который принят, скажем, большинством народа?

      – Скажите мне, что это за закон, дорогая леди, и я скажу вам, буду ли я ему подчиняться.

      – Вы увиливаете! Каждый раз, когда я ставлю принципиальный вопрос, вы уходите от ответа…

      Проф прижал руки к сердцу:

      – Простите меня! Поверьте, прекраснейшая Вайоминг, более всего в мире я жажду угодить вам. Вы говорили о своем стремлении включить в единый фронт всех попутчиков. Достаточно вам того, что я хочу вышвырнуть Администрацию и готов отдать за это жизнь?

      Вайо просияла:

      – Конечно достаточно! – Она несколько раз (очень нежно) ткнула его под ребро, обняла за шею и поцеловала в щеку. – Камрад! Будем же друзьями!

      – Ура! – завопил я. – Подать мне сюда… ик!.. коменданта, я его… ик!.. иквидирую.

      Я был в восторге от своей идеи. Ничего удивительного – я не выспался и не привык много пить.

      Проф наполнил стаканы до краев, поднял свой к потолку и торжественно провозгласил:

      – Камрады!.. Мы объявляем революцию!

      Вайо расцеловала нас обоих, но я мигом протрезвел, как только проф уселся и произнес:

      – Заседание чрезвычайного комитета Свободной Луны объявляю открытым. Нам нужно разработать план действий.

      Я всполошился:

      – Постойте-ка, проф! Я ни на что не соглашался! Что за галиматья, какой еще «план действий»?

      – Мы свергнем Администрацию, – ответил он ласково.

      – Каким образом? Закидаете ее камнями?

      – А это мы продумаем. Для того и разрабатывается план действий.

      – Проф, вы меня знаете, – сказал я. – Если бы пинок под зад Администрации можно было купить за деньги, я бы не стал торговаться.

      – «…наша жизнь, наше достояние и наша незапятнанная честь…»

      – Чего-чего?

      – Это цена, которую уже как-то раз пришлось платить за свободу.

      – Что ж, я бы за ценой тоже не постоял. Но, когда я заключаю пари, мне нужен хоть какой-то шанс на выигрыш. Я говорил Вайо вчера, что не возражаю, если этот шанс будет совсем невелик…

      – Ты сказал «один из десяти», Манни.

      – Da, Вайо. Покажите мне шансы за и против, и я ставлю на кон. Если вы можете их показать.

      – Нет, Мануэль, не могу.

      – Тогда к чему весь этот треп? Лично я не вижу ни единого шанса на победу.

      – Я тоже, Мануэль. Но у нас с тобой разный подход к этому делу. Революция – это искусство, сам процесс творчества увлекает меня больше, чем конечная цель. Проигрыш меня не смущает – поражение может доставить не меньшее духовное наслаждение, чем победа.

      – Только