Наследник из Калькутты. Роберт Штильмарк

приблизились люди с топорами. Мистер Гарвей махнул рукой, и топоры врубились в дерево. Полетели щепки. Бревна звенели, как туго натянутые струны. Слышалось потрескивание. Корпус судна, чуть вздрагивая, стал оседать.

      В этот миг у крайнего спереди упора произошла какая-то заминка. Поскользнувшись на густо смазанном жиром настиле, один из рабочих упал. Не видя его, плотники продолжали дружно рубить бревна. Раздался сильный треск; подрубленные опоры стали ломаться: плотники с топорами в руках успели соскочить с помоста. Крайнее бревно, около которого еще силился вскочить на ноги упавший человек, лопнуло, как спичка, и огромная махина плавно двинулась всей своей тяжестью вперед, подмяв под себя несчастного. Невольный крик вырвался у зрителей, но корабль, все ускоряя свой ход по настилу, уже летел вниз, навстречу звукам оркестра. Затрепетал в воздухе голубой шелк разорванной ленты; большая бутылка с шампанским, метко брошенная рукой матроса, стоявшего наготове около ленточки, со звоном разбилась о стройный форштевень судна. Высоко взлетели столбы брызг; мелкие щепки, стружки, ветки, цветы всплыли на вспененной поверхности моря, и корпус «Окрыленного» закачался на легкой волне.

      На задымившихся, сразу почерневших досках настила среди растертого горячего жира алело еле заметное пятно. Доктор Грейсвелл, находившийся среди гостей, сделал движение, чтобы поспешить на помощь, но, увидев всю бесполезность такой попытки, остался на месте.

      Пастор Редлинг, осенив крестом опустевший док и судно, где уже гремели якорные цепи, прочел короткую молитву. Рабочие поливали из парусиновых шлангов настил, остужая его холодной водой и смывая следы крови.

      Тем временем с «Окрыленного», подтянутого канатами к причальной стенке, бросили второй якорь. Матросы спустили на причал широкий трап. Почетные гости, сопровождаемые мистером Паттерсоном, вступили на палубу, где слуги уже накрывали столы под тентом.

      На берегу, вдоль причальной стенки, на длинных столах, сколоченных из досок, хозяин выставил для строителей корабля несколько бочонков рома и пива. Искоса поглядывая на опустевший док, ставший безымянной могилой их товарища, рабочие взялись за оловянные кружки. «Кровавое крещение», – говорили они своим женам, понижая голос и озираясь на корабль, где гремел оркестр, сновали слуги и шумное, нарядное общество за столом уже отдавало честь искусству поваров и виноделов.

      Неприятное событие, чуть не омрачившее праздник, было предано забвению, и вскоре веселые тосты и винные пары окончательно изгладили следы его из памяти пировавших джентльменов.

      Лишь за другими, дощатыми столами время от времени какой-нибудь Том или Джек с мутными от вина глазами поднимал кружку за беднягу Майка, да в убогой каморке рабочего поселка, прижавшись к мужской шерстяной куртке, рыдала старуха, узнавшая, что ей никогда больше не услышать веселого оклика с порога: «Здравствуй, мать!»

      4

      – Где же он назначил тебе свидание, Камилла?.. Да перестань плакать, я уже давно не сержусь на тебя.

      Всхлипнув и вытерев слезы платочком, молоденькая