Записки военного музыканта. Часть 1. Алена Шенк

за, мы погружаемся в колорит быта многодетной семьи портного из сибирской глубинки. Которая, в послереволюционное время, в период голода и с большими потерями вынуждена была перебраться в Москву. В этих записках, наш герой еще раз проживает важные моменты его жизни. Записки были написаны после продолжительной болезни и смерти его жены и спутницы жизни. Возможно, что печатая эту историю, он нашёл для себя путь погрузиться в прошлое и заглушить боль потери и одиночества. Читая эту историю, кажется, что ты сам, вместе с ним проживаешь все эти события. Желаю интересного путешествия во времени!!!

      Мысль о том, чтобы рассказать о своей жизни своим детям и внукам больше чем они знают, появилась у меня, уже давно. Подкреплялась эта мысль тем, что жизнь моя прошла не так уж и гладко, было в ней много интересных событий, да и годы были насыщены моментами при которых, обладая небольшим писательским даром, можно было бы написать неплохую повесть.

      Ну, если решено, то «с богом».

      Родился я в уездном городе Вязьма Смоленской области, в 1909 году. Помнить отдельные моменты своей жизни стал примерно с 4-х летнего возраста, а к этому времени мы уже проживали в городе Троицке Челябинской области.

      Отец

      Отец мой по профессии был портной, которого знали не только в Троицке, но и за его пределами. Несмотря на 122 версты, которые отделяли наш городок от Челябинска, отдельные заказчики появлялись у отца даже из губернского центра. Роста он был чуть выше среднего, широкоплеч, энергичен, бодр, очень любил шутки, не боялся морозов и почти никогда не надевал перчаток. Так как заказов у него было всегда очень много, он один справляться с ними не успевал, и потому приглашал в помощь друзей. К тому же охотно обучал детей, желающих получить портновскую специальность, В комнате, где он работал, всегда было людно, никогда не смолкали шутки, споры и жизнерадостный смех. Всё, что отец шил для себя лично, немедленно заказывалось и для друзей, и других клиентов. Если это кому-то подходило по размеру, то после уговоров, выкупалось, и при этом говорили "себе сошьёшь новый, ещё лучше".

      Мать

      Мать наша была маленького роста, плотного телосложения, но очень энергичной и отличной хозяйкой. Везде и всё успевала. Управлялась легко, несмотря на очень большую семью. Искусством кулинарии она владела в совершенстве. Нередко знакомые отца, холостяки, пообедав у нас, просились включить их в нахлебники, за соответствующую плату. Готовить она умела буквально всё, от тортов и шоколадных бисквитов до фаршированной рыбы, рубленой селёдочки и других деликатесов. Все, что я ел дома у матери, остались в моей памяти как кушанье редчайшей вкусноты, и где бы потом мне не приходилось это есть, всё значительно уступало по вкусу материнскому. Впрочем, может быть это только детская впечатлительность. В семье нас было 11 душ, из них 9 детей и плюс отец и мать. К сожалению, медалей за многодетность в те времена не давали. Вместе с тем мать наша была подлинной героиней, она не только очень ловко управлялась со всеми домашними хлопотами, но и успевала присмотреть за каждым из 9-ти своих питомцев. Когда в 1919 г. после смерти отца осталась вдовой, при ней было семеро детей от 4-х до 16 лет, которых она мужественно продолжала одна воспитывать.

      Детские годы

      Как я уже упомянул, некоторые эпизоды ранних годов своей жизни я начал помнить с 4-х летнего возраста. Думаю, что это удел большинства людей, особенно, когда эти случаи исключительные. У меня таких случаев было три, а один из них, только по счастливой случайности, не окончился трагически. Расскажу о них в хронологическом порядке. Мы жили тогда на углу Зарубинского переулка и Нижегородской улицы.

      По Нижегородской, в один погожий летний день, ходила группа бродячих цыган с огромным бурым медведем и показывала уличные представления. Мой брат Аркадий, старше меня на 4-е года, водил меня за руку и с увлечением ходил за цыганами. Мы уже 5 или 6 раз смотрели, как ловко и интересно мишка показывал, «как баба по воду ходит», «как мужик водку пьёт» и другие трюки. Увлеченные, мы и не заметили, как давно пролетело отведенное нам на это развлечение время. Мы подошли к самой окраине города. В деревушке, за показавшимся леском, должно было состоятся ещё одно представление. Но все же, дальше мы идти не решились. Опомнившись, что зашли слишком далеко, мы что есть мочи бегом двинулись домой. Дома нам прилично попало обоим. Аркадию, как старшему, досталось больше. Но главным наказанием для нас обоих было то, что мы опоздали к обеду. На обед были пельмени. Хотя нам их тоже оставили, но пельмени со слезами были уже не так вкусны. Натерпелись мы и страху после того, как нам рассказали и объяснили, к чему могут привести подобные прогулки с увлечением цыганскими спектаклями.

      Второй случай произошёл вскоре после случая с цыганскими спектаклями. Я стоял у парадного входа в нашу квартиру и с большим увлечением рассматривал вывески. Их было три. Позднее, когда я научился читать, я не раз перечитывал текст на этих вывесках. На вывеске над дверью было написано: «Военно-штатский портной Шаркин А». По бокам было ещё две. На одной из них был нарисован военный мундир, а на другой – то ли фрак, то ли сюртук, а также было написано, что ещё можно пошить у портного Шаркин А. Мое