Королевич (богатырь) Бова в будущем неведомом. Инна Ивановна Фидянина-Зубкова

>

      А ты, вроде, барского.

      – Я, мой милый, княжновична,

      а у тебя, родимый, нету совести!

      Ведь дядя мой, князь Володимир,

      богатырям – отец родимый!

      – Как это? – лоб вытер Николай. —

      Врёшь ты всё! Ну-ка давай

      назовём дитятку Бова.

      – С именем таким я не знакома.

      Давай уж Вовой наречём, оно роднее.

      – Нет, будет Бова! – царь всё злее.

      Ох и долго они пререкались,

      но имя Бова всё ж осталось,

      на то царский был издан указ:

      «Королевич Бова родился, не сглазь!»

      «Ай королевич Бова

      взглядом незнакомым

      на всё на свете смотрит

      да пелёнки портит!» —

      пели мамки, няньки

      и качали ляльку.

      А Путятична, как повелось, летала,

      ей вослед молва бежала:

      «Ой, долетаешься, девка!»

      Царь махал ей с крыши древком,

      на котором вышито было:

      «Вернись, жена, ты сына забыла!»

      И Забава всегда возвращалась,

      в платье царское наряжалась,

      да шла к сыну и мужу.

      А что делать-то? Нужно!

      Вот так года и катились:

      крестьяне в полях матерились,

      люди, как мухи, мёрли.

      Татары с востока пёрли,

      с юга тюрки катились.

      А мы выросли и влюбились

      в нашу (не нашу) Настасью:

      сынок свадебку просит, здрасьте!

      Ну, к свадебкам привыкать нам нечего,

      вот и Настасья венчана

      на королевиче Бове.

      Народилось дитятко вскоре.

      И жизнь начала налаживаться:

      с богатырешкой Бовой отваживался

      драться лишь самый смелый,

      да и то, напрасно он это делал.

      Потому как слухи ходили:

      мол, Добрыня или Чурило

      у принца в батюшках ходит.

      Но кто слухи такие разносит,

      тот без башки оставался.

      Королевич на это смеялся

      и отца обнимал покрепче,

      а как станет обоим полегче,

      так айда в шахматы биться!

      Шут дворцовый тогда веселится —

      кукарекает да кудахчет,

      Забава Путятична плачет,

      Настасья крестом вышивает,

      а нянька младенца качает.

      Вот такая идиллия в царстве.

      Но сказывать буду, что дальше

      в государстве нашем случилось.

      Птица в оконце билась

      и кричала: «Там горе снаружи,

      богатырь на подмогу нужен!

      Монгол потоптал всех татар,

      татарчат же в войско прибрал.»

      Хм, с монголами драться

      мы устали уже. Сбираться,

      хошь не хошь, а надо.

      Пока молод детина, бравады

      в нём хоть отбавляй!

      Поэтому, мать, собирай

      сына в бой одного-одинёшенька.

      Настасья ревёт, как брошенка,

      Николай кряхтит, не верит птице:

      – Ой, заманит тебя «сестрица»!